Так уж у нас на Руси повелось – старость нужно уважать. И мы уважаем. Пожалуйста, ездите в трамваях по неполному тарифу согласно заслуженным льготам. Или в крайнем случае купите билет. А то вот был случай.
Запрыгивает как-то в трамвай пожилая старушонка. Сухонькая такая, интеллигентная: букли на косой пробор, блуза с манишкой, на лице – умиление с высоты прожитых лет. Ладно, эка невидаль. Едем. Кондуктор, ясное дело, интересуется посмотреть в развёрнутом виде бабушкину льготу – порядок такой. Но вместо льготы слышит в свой адрес какие-то слова , легонько искажается обликом и громко требует расплаты. В салоне оживляются: что случилось. А случилось: эта самая пожилая пассажирка, не имея отчего-то права на безбилетный проезд, отказывается платить. И в доказательство приводит такие аргументы:
- Я щас заплачу из своей пенсии, а этот трамвай ссыплет всех на такой-то остановке и нагло попрёт в депо – сколько раз было! А в другом вагоне опять плати? Не буду по два раза платить!

Логика, конечно, есть. Известно – трамвай дело ненадёжное, склонное ломаться, лишаться тока в любой момент или даже задымляться по пути следования. И деньги при таких техногенных катаклизмах, действительно, не возвращаются. Потому как задымление, как правило, не зависит от воли сторон. Но всё-таки популярностью трамвай пользуется в виду наличия отдельной колеи на дорожном полотне. Короче, в пробке не стоит. Вот и эта бабулька, зная все нюансы, влезла.
Кондуктор, молодая идейная девица, от такого непонимания транспортных процессов соскакивает с вагона на улицу и оттуда продолжает свою тихую беседу, грозясь остановить движение. А трамвай, не имея внутри кондуктора, в самом деле не едет – порядок такой.
Тут, конечно, вмешивается задремавшая было публика. Мнения разделяются. Пассажиры, близкие к виновнице торжества по возрасту, но оплатившие трудом, участием или инвалидностью, старушку совестят. Граждане среднего возраста, напротив, ехать разрешают – осознают и пугаются неизбежно подкатывающейся старости. Молодёжь же спешит не столько по делам, сколько радоваться своей молодой жизни, и старухиных страданий и вовсе не замечает.
Ну и стоим. Бабка кричит – не имеете права! Кондуктор алчет восстановления порядка. Пассажиры торопятся ехать и через это ругаются между собой. Кое-где намечается уже и драка. Тут бабка, боясь справедливых репрессий в свою сторону, идёт на компромисс. Она предлагает заплатить по приезду в пункт назначения. Тем самым она как бы страхует себя на случай непредвиденных обстоятельств. Публика на этот вариант согласна и начинает улыбаться, но идейный кондуктор на сделку с совестью не идёт. Потому как нет такого порядка, а есть порядок оплатить в течение одной остановки. Возобновляется шум. Тем более, что сзади напирает следующий трамвай, имея на борту не пожилых революционеров, а сплошь приличный контингент.
И тут какой-то юный подросток, на минутку вынув наушники и услышав, в чём сыр-бор, высказывает мгновенную готовность оплатить бабкино триумфальное шествие и протягивает деньги. В пылу идейности кондуктор поначалу не берёт, а требует, чтобы старуха своими руками приняла это подношение, а уже потом этими, может, даже сиротскими рублями утолила свою старорежимную алчность и склочность. Потом замечает немое удивление в глазах опаздывающих пассажиров и выдаёт билет. Но мальчонке второй билет не нужен, второй билет куплен специально для пожилой интеллигентки. Кондуктор опять было обижается собственноручно подавать старухе билет, но потом, всё так же безошибочно читая по лицам, суёт его нарушительнице. А эта последняя, не желая принимать подношений – тоже гордая – уворачивается и руками билет не берёт, и через это он падает на пол.
Некоторое время в бабушке ещё бурлит обида, и она, пророчески воздевая к небу перст, пугает кондуктора Богом и Страшным Судом. Вспоминает для эффекту какие-то там молитвы и требует, говоря старым языком, мзды. Однако, уловив чутким старческим ухом чьё-то уверенное обещание оную получить, смягчается нравом и даже просветляется ликом.
А в это время мы, заметьте, уже едем. И в любой момент может зайти контролирующий орган. И спросить по всей строгости закона, не взирая на лица. Наша старушенция, понимая такой расклад, незаметно подгребает упавший билетик своей сухонькой лапкой и надёжно фиксирует под пяткой, со скучающим видом глядя в окно. Таким образом, она и сохраняет гордый вид, и в случае контроля имеет возможность незамедлительно предъявить из-под пятки билет. Вот такие бывают хитрые старухи, достойные всяческого уважения.

© Одарка