Девяностые годы. В больничной аптеке, как и на пищеблоке – шаром покати.
В хирургию поступает после ДТП пациент с политравмой: тяжелая
черепно-мозговая травма, сложный перелом бедра, ушиб живота, шок,
кровопотеря. На третьи сутки удается восстановить давление, пришел в
сознание, но появились признаки разлитого перитонита из-за перфорации
ушибленного кишечника. Шансы на жизнь тают с каждой минутой. Перед
обедом я, молодой анестезиолог вместе с зав. хирургией иду к начмеду
советоваться; приходим к выводу о бесперспективности дальнейшего лечения
– тяжелейший общий статус, уже переведенный на него полугодовой запас
медикаментов. Решили не оперировать. Вернувшись с обеда не находим
больного в палате; не подозревавший о нашей договоренности ординатор,
вернувшись с обеда пораньше, взял его в операционную. Молча моемся,
оперируем долго, но успешно; поздно вечером выходим покурить. Ординатор,
узнав, что мы пациента до обеда списали, долго извиняется – мужики, я же
не знал, что НЕ НАДО.... Случилось чудо; пациент вначале справился с
перитонитом, потом сложили ему бедро. Месяцев через семь при выписке
рассказали правду – он все понял и нас зауважал. Впрочем, через полтора
года после этого он умер от запоя. Воистину, кому суждено быть
повешенным – не утонет....