Зинаида поступила с большим кипяточным ожoгом ноги.
Так и написали: "полное глубокое обварение левой ноги, контактный сухой ожoг ягодиц, промежности и наружных половых органов". Тётенька была рослая, грузная и во хмелю. Скорая привезла её из какой-то рабочей столовки, где та бригадирила старшей поварихой. Значит надо писулю для прокурора составлять – производственная травма, как никак.
Спрашиваю, что случилось, что Вы себя так сильно облили?
Отвечает, что не обливалась ничем.
- Так кто же Вас ошпарил?
- Сама, говорит.
- Непонятно. Ну как так?
- Да в борщ наступила!
- Опять непонятно. На полу?
- Нет, на плите.
Сюрреализм какой-то. Кастрюля метровая, да на горячей плите – как туда наступить можно? Попросил дать ей морфина с кофеином по вене (чтоб балдела и не спала), а потом релашки-транквилизашки вдогонку (чтоб ни о чем не беспокоилась). Дали. У тётки боли стихли, глазки заблестели, на лице улыбка появилась. А на фоне невыветрившихся паров алкоголя – самая располагающая к беседе обстановочка.
- Ну теперь рассказывай, родная, что да как?
- А просто всё. Прокопыч с холодного цеха и Паша с мясообвалки принесли три бутылки водки. Говорят, бабы присоединяйтесь. Ну мы, что дуры – наливай. А нас на варке пятеро. И ещё Лиза на салатах. Итого восемь человек. Ну понюхали эту водку и нет её. Свою достали – три флакончика. Только огурчики порезали и этой в минуту нет. Решили до ровного счёта докупить пару бутылок – чтоб по одной на каждого. Пашу послали. Он водку купил и где-то по пути мяч нашёл. Выпили последнее, скучно стало. Мы тогда разделились на команды по три бабы и мужик, да давай в футбол играть прям в варочном цеху. Ну а мячик на плиту залетел. Я туда залезла его выбивать. Стукнула высоко, да с дуру ногу в борщ хлюпнула. Стало больно, упала на задницу. Вот до кучи ж*пу пожгла, пока с плиты слазила.
Сорок пять лет нашей озорнице-футболистке было. Веселая обстановочка царила в дружных трудовых коллективах того беззаботного времени;))