У кошки четыре ноги-и-и,
Позади ее длинный хвост
Но трогать ее не моги-и-и
За ее малый рост, малый рост

Всем привет! (у вас тут еще говорят "превед"? а че у вас вообще происходит? (тихо) ктооо здееесь?...)
У меня почти ничего не изменилось, так, закончила специализацию по гинекологии, развелась, похудела, начала специализацию по медгенетике, вышла замуж, поправилась, а как у вас?..

А вообще я хотела про котов.
Я их не люблю. Они серые, когтистые и непредсказуемые. Я вообще не люблю все непредсказуемое (шизофреники, например, дети, наркоманы, женщины за рулем или в родах при полном раскрытии и т.д.), они меня пугают. Ну, если бы еще ты так, домой приходишь, а котэ тебе тапки несет и кофе разогревает, тогда еще ничего. А вот у моей подруги было что-такое короткошерстное, беспощадное, быстрое, ужас в ночи. Хоп - и без руки останешься! Я приходила к ней и прямо в ботинках залезала на стол с чашкой кофе и мухобойкой, нервно оглядываясь по сторонам. Фу, скажете вы, как же в ботинках, и на стол? А сами как беременные на монитор приходите, и в обуви на простынь - это ничего, да? А ведь акушерки вас за пальцы ног не кусают, так какая же у вас уважительная причина?..

В общем, у меня на котиков развилась настоящая фобия. А тут прихожу домой, а на коврике возле двери сидит черное пятно и пищит ультразвуком. Всмотрелась - вроде на кота Леопольда смахивает. А у нас во дворе уже несколько дней беременная мамаша бродит, черно-белая бочка с хвостом. Я обернула хреньку полотенцем, и отправилась искать родителей для мамонтенка, "меня не пугааают не волны не вееетер". Счастливого отца в поле зрения не было, а гулящая мать томно отдыхала под кустом сирени. "Постыдились бы, гражданка", укоризненно сказала я, и развернула сверток. Гражданка сделала удивленное лицо, лизнула пищащий шарик, и внезапно зашипела в мою сторону, как будто у нее приступ бронхиальной астмы. "Не за что", обиделась я, демонстративно развернулась и пошла домой. По дороге меня обогнало что-то черно-белое, явно чересчур шустрое для женщины после родов, но, когда я подошла к двери в квартиру, на коврике снова сидело существо чернее ночи, и тоненько возмущалось своей горькой судьбой.

Я решительно переступила через зверюшку и зашла в квартиру, решив, что природный инстинкт все таки заставит несерьезную мамашу позаботиться о своем потомстве. Но пищание возле двери не прекратилось и спустя полчаса, и через час. Я открыла дверь и увидела зареванную мордочку. "Мама!", мяукнула она. "Да блин!", сердито сказала я своему основному инстинкту. который, вместо того, чтобы одеть меня в белое мини-платье и посадить передо мной молодого Ричарда Гира, поставил меня в такое неловкое положение.

Я взяла комок в руки и посадила его на кухонный стол. Тот трясся и продолжал испуганно визжать. Пришлось выгуглить номер ветеринара, из клиники "Кошка и собака". "Да, иногда бывает так, что мать не принимает своих котят", задумчиво сказал он. "Обычно таких, в которых она чувствует какой-либо изъян, болезнь, или, например, слепоту". Главный изъян котенка заключался в том, что он все еще сидел на моем кухонном столе и орал, что было сил. "А чем его кормить?", робко спросила я. "Ну, лучше всего, конечно, материнским молоком", ответил кошкин доктор. Я сразу же представила, как я гоняю по двору, пытаясь поймать безответственную хвостатую родительницу, усыпляю ее хлороформом, тащу домой и дою за сиськи. "А если нет молока, тогда приготовьте смесь из желтка, пару ложек теплого молока и ложки меда", уверенно порекомендовал доктор. "И давайте ему это каждые два часа в ближайшие две недели".
Каждые два часа?! Я что, негр? У меня завтра, между прочим, презентация!
- Вы собираетесь его растить? - поинтересовался "Кошка и Собака".
- Только через мой труп! - торжественно пообещала я.
- Тогда завтра же позвоните в общество любителей кошек, вот вам номер, они вам помогут.

Я нагрела молоко и проготовила тошнотворную на вид смесь. Завернув мелкую пакость в полотенце, так, что из него торчала только миниатюрная физиономия, обрамленная огромными, почти заячьими ушами, смутно напоминающая эльфиху Лив Тейлор из Властелина колец, я попыталась запихнить в пищащий рот пару капель кошачьей кашицы. Рожица удивилась, замотала ушами, размазывая по усам желток и мед, и, как пишут в любовных романах, "плотно сомкнула вишневые губы". Как только я потянулась за очередной ложкой, Лив Тейлор раскрыла рот и заорала так, как будто я огнедышащий дракон, а она девственница, привязанная к жертвенному столбу. Я поспешила запихнуть хоть пару капель в открытую пасть, но, завидев приближающуюся ложку, зверек снова захлопнул пасть.
Я как раз размышляла над очевидными признаками интеллекта у существа размером с теннисный мячик, как дома материализовались муж с ребенком.
- Ой, мама, это мышка? - умилилась Данка.
- Кажется, это котенок, - задумчиво диагностировал супруг. - А что ты с ним делаешь?
- Я его кормлю.
- А зачем?..
- Затем, чтоб не сдох! - хотела снервничать я, но сдержалась при ребенке.
Потомок, уже три года мечтающий о "котике", внимательно разглядел черную мордочку, измазанную желтой слизью, как новорожденный "Чужой", лапки с острыми коготками, и заявил, что вообще-то он имел в виду кролика, пушистого и белого, и нельзя ли это дело поменять по квитанции. Слава богу, хоть кролики у нас во дворе не водились. Я обещала, что котик зашел к нам ненадолго, так, на чай, и завтра же вернется в свою любящую семью.
Как рабыня Изаура, всю ночь я пыталась кормить эту неблагодарную сволочь. Сволочь сидела в картонном ящике и угрюмо грызла моё любимое кухонное полотенце.

В семь часов утра мы с мужем и существом стояли возле дверей "Общества любителей котов". В восемь пришел любитель и сказал, что возьмет котика на две недели, а потом, если мы не обязуемся его забрать, они его, это, как его, оприходуют. В общем, того. Усыпят. И все. И спросил: "А вы вообще любите котят?"
Мы с мужем посмотрели друг на друга и хором, не сговариваясь, незамедлительно, с честными глазами соврали, что - да, любим, горячо. Жить без него не можем. Конечно, обязуемся забрать.

За две недели котик успел вырасти и обнаглеть. В первый же день, оставшись дома наедине со своим буйным мозгом, он учудил "День Независимости". Черный и шустрый, как все тот же непобедимый Уилл Смит, чертик стащил со стола скатерть с двумя когда-то целыми стаканами, сьел кактус и прокакал двадцать аккуратных колбасок за диваном. Я пришла домой с пачкой туалетного наполнителя (в смысле, песка для котов), 70 шекелей за 6 кг, и насыпала его в одноразовую форму для тортов, такую, знаете, из фольги. Мне было очень интересно, как сработает природный инстинкт. Котик пришел, обнюхал туалет, присел и стал демонстративно какать возле формы. "Ну уж нет!", разозлилась я, схватила зверюшку поперек талии, и пересадила его на песок. Представляете, вот вы себе сидите на унитазе, думаете, там, о работе, или о том, что денег нет, или просто газетку читаете, и вдруг вас хватает огромная рука (а вы, наверное, думаете, что это Бог, или Кинг-Конг), и запихивает вас в форму от торта, еще вот только перчиком посыпать, и запечь в духовке под сметанкой.. Котик так испугался, что обделался, вернее, угрюмо продолжил какать в песок. Затем он бережно закопал драгоценные отходы, немного в песок, больше на стены. "Молодец", похвалила я. Надо же, некоторые и в три года в подгузниках бродят, а этот - смотрите, вундеркинд просто!

Котик рос, а с ним росли и амбиции. Постепенно он научился запрыгивать на стулья, затем на кухонный стол, и в конце-концов - на холодильник. Мы научились спать с закрытыми дверями, после того, как несколько раз я просыпалась от усатой черной морды, обнюхивающей мою храпящую физиономию. Каждый звал его по разному. Сначала, после семейного совета, его торжественно назвали "Мэри". Кстати, да, на животе у него была только кучка маленьких сисек, поэтому, как два гинеколога, мы дедуктивным методом решили, что это девочка, тем более, что яиц мы у него не нашли. Муж стал звать ее "собака", это слово по русски ему очень понравилось, и подходило лучше его остального великого и могущего лексикона, "завтра домой", "атличне" и "матка-яичнике". Данка назвала ее Кити, а я стала звать ее "Жучка", не из репки, а от слова "жук". У нее был нрав семнадцатилетнего подростка, "потому что я так сказала!", она сама решала, когда ее можно погладить, и всегда встречала меня возле дверей громким мурлыканьем, когда я возвращалась с работы, что было довольно-таки приятно. Однажды она сожрала полмиски взбитых сливок, и ходила по дому в белых усах и бровях, как дедушка Мороз, сожравший Снегурочку, и это было смешно. А еще она ловила тараканов, то есть от нее даже была, хоть какая, но польза. Жаль только, что она не относила их потом в мусорное ведро, а так и оставляла лежать на ковре их бездыханные тела. И еще - кажется, она была уверена, что я ее мама, черно-белая бочка. Без хвоста, правда. Что ж, никто не идеален.

И вот как-то раз Жучка заболела. Она перестала грызть цветы в горшках, бегать по дому, скользя на поворотах и иногда бахаясь со всей дури об стены, и выпрашивать колбаски, а лишь лежала на своем синем одеялке и тяжко вздыхала. Мы попробовали запихать ее в клетку, чтобы отвезти к ветеринару, но маленький тигренок сопротивлялся изо всех сил. Да, да, не вы одни такие умные - мы и клали ей в клетку ее любимый сыр, и пытались поймать ее в полотенце, мы даже, отчаявшись, надели на себя зимние куртки и перчатки, и попробовали загнать ее в ванную комнату и поймать ее там в угле, но хитрый звереныш разлил на себя мои духи и в последний момент ухитрился выбежать в спальню и спрятаться под кровать.
Я выискала ветеринара, который пообещал прийти к нам домой со снотворным, и помочь выловить неуловимого барабашку. На следующий день я пришла домой, и не нашла кота ("а был ли мальчик?..). Обыскав всю квартиру, я пришла с заключению, что он упал в открытое окно, ну, или выпрыгнул намеренно. И вот два гинеколога, которые когда-то совсем не любили кошек, бродят по улице изменившимися лицами, и кричат: "Собааакааа!" (это муж) и "Жу-у-у-ука!" (это я, вся заикаюсь от слез). Отчаявшись, ругая себя из последних сил (и почему мы не привели ветеринара еще вчера?! или раньше?! тоже мне, медработники, клятва Гиппократа, и т.д., позор!), мы зашли домой, где ребенок довольно заявил, что он нашел Кити сам, и поэтому сегодня он заслужил себе оладушки на ужин.

Черная зверюшка заснула на черной микроволновке, в чеерном-пречееерном лесууу, и ненароком замаскировалась не хуже хамелеона. Мы загнали ее в туалет, где не было черных предметов, и вызвали ветеринара. Тот пришел и зашел в туалет. Его последними словами были: "Я сначала попробую без снотворного". Оттуда послышалось дикое рычание, и не прошло и пяти минут, как дверь туалета раскрылась, и оттуда выбежал доктор, окровавленный, горячий, совсем белый, и прохрипел: "Это у вас не котик, это гребаный лев какой-то. Я никогда не слышал от кошек таких звуков". Он вытащил из сумки шприц со снотворным, взял его в зубы и надел на руки толстые перчатки. Не хватало лишь ремня с патронами и полос грязью на лице, чтобы он был как две капли воды похож на Сильвестра Сталонне из Рембо. "Ну, не поминайте лихом", подумал он, и снова зашел в логово. Через несколько минут он вышел с сонным, таким сладким и хорошим котиком в руках, все еще благоухающим духами "Диориссимо".

Котик поехал в санаторий, и там его вылечили. Оказывается, у него был какой-то абсцесс где-то там внутри. А еще нам точно сказали, что это все-таки девочка. Уже через день зверек снова гонял по дому, царапался, грыз цветы в горшках и стаскивал скатерть на пол.
И, главное, он снова стал встречать меня у дверей каждый раз, когда я возвращалась домой. И мурлыкать от радости. И думать, что я - его мама.