Наряды мне начали клепать чуть ли не с первого дня службы. Сильно я всех там раздражал. Потом пошли гауптвахты (я совершил тур по всем окрестным) и едва мне не устроили несколько раз волнующую поездку на "дизель". Но об этом позже.
По юности моей служивой, начальство не теряло надежды образумить неразумное и постоянно пихало меня в наряды по роте. С целю просветления.
Итак.
Наряд. Я в роли статуи стою "на тумбочке" . Минут 40 до подъема. Поутряне вваливает комроты Наглебкин с дикого будунища.
-Дежурный по роте на…
-На хуй…!!!
От доклада дежурного он мученически отмахивается мол "Не дышите на меня, юноша, мне и без вас дурно"
Время идет. Командора мутит и мает. От безысходности он начинает читать нечитаемое никем-плакаты в коридоре. Ну там всякая херня про то как вовремя Родине долги отдавать. И в какой позе это делать. Мне, кстати, эта его привычка читать что ни попадя как то дорого стоила. Оформляя планшет "Крепче дисциплина-выше боевая готовность" я оживил текст вкраплениями матерных анекдотов. Так они и провисели там год. Пока командор не заметил сие в припадке неконтролируемой грамотности. Что стоило мне 10 суток губы. Но мне было не привыкать к арестантской романтике.
Но я не об этом.
Утро . Тишина. Скрип сапогов похмельного офицера, его негромкие ебуки про себя сквозь икоту. Наконец его взгляд натыкается на огнетушитель. Икая и мучаясь отец-командир зачем то стаскивает его с гвоздя. Шевеля губами читает инструкцию. Инструкция завораживает и гипнотизирует мозг военного, захватывает власть над сознанием и требует выполнения. На моих вытаращенных глазах зомбированный майор четко выполняет написанное. Ну там перекидывает рычаг, срывая пломбу, переворачивает и трясет. Ат мудак!
Огнетушитель, как ни странно, оказывается вполне исправен и начинает с утробным ревом поливать все вокруг пеной. Гнусная инструкция, с мерзким хихиканьем покидает голову несчастного и тот обнаруживает себя посреди вверенного ему подразделения с филиалом Везувия в руках. Ат мля!
Пару секунд его еще клинит, потом свет разума проливается на эти, с позволения сказать мозги, и он с дикими глазами, пугая меня проносится мимо тумбочки к туалету. Ответствееный по роте офицер, что ночевал в казарме, вылезает на шум и видит:
1.Весь коридор в пене.
2 В двери туалета мелькнула жопа командира.
Офицер мчится вслед (я тоже), где мы обнаруживаем в тубзике над очком любимого начальника ведущего неравный бой с огнетушителем.Дракон в его руках предсмертно бьется и хрипит, но не утихает.
-Товарищ майор, что случилось?!
А вот действительно. Я бы на месте отца-командира затруднился бы ответить на этот вопрос подчиненного. Ну вот какие варианты? Меня мама мудаком родила-вот что случилось. Или скажи отцу моему, что б впредь предохранялся, а то такая же херня случится вновь? Но то ж подрыв авторитета. К счастью идиотов, сомнения им чужды.
-Вы бы чем пиздеть, лейтенант, лучше помогли бы!
-Есть!
Летеха скачет в коридор, хватает второй огнетушитель, рвет на нем пломбу, переворачивает и несется помогать командиру тушить железобетонный унитаз. Ай мама. Последние силы оставляют меня в умывальнике и я корчусь там на кафеле, не в силах поднять голову и досмотреть этот цирк.
В такой эмбриональной позе меня и застают два взъерошенных огнеборца, вывалив из потушенного толчка. Увидев этих нахохлившися запененных кретинов с обессиленными огнетушителями в руках, я одновременно потерял дары речи и субординации. Я тупо выл на полу, поджимая ноги к животу. Офицеры, россияне попытались немного попинать свидетеля, дабы привести в чувство, но попытка провалилась. Меня в тот момент из истерики и расстрельный взвод не вывел бы.
Потом мне долго и нудно грозили в канцелярии расправой за разглашение государственной тайны. И вправду. Узнают враги, каковы у нас офицеры - и все. Война не за горами. В общем, сетуя на несдержанность языка я вытребовал себе теплое местечко подальше от глаз начальства. Что соответствовало и их интересам. Что я на них смотреть не мог спокойно - меня опрокидывало, что они шли красными пятнами при виде меня в корчах.
Так что мы старались минимизировать наши встречи. Я же честно хранил военную тайну.
До дембеля.