А вот как вышло, что я поохотился на пиздунчика: заглянул я осенью в Камыши к моему двоюродному дяде, Льву Михайловичу. А надо сказать, Лев Михайлович, хоть ему уже лет под семьдесят будет, ни дня не сидит без дела какого-нибудь: то село чуть не спалит, чтобы крота уничтожить, то на столб привинтит солнечную батарею (потом она ебнулась прямо на Марфу Сергеевну, председателя сельсовета), то однажды ночью, будучи маленько нетрезвым, спутает ворота и вывалит грузовик навоза прямо в колодец своему соседу Дребензону.
Так вот, приезжаю я, а Лев Михайлович чистит свою старую берданку и говорит:

- Сегодня вечером на охоту пойдем. Будешь мне помогать.
А я-то хорошо знаю, что в окрестностях Камышей отродясь ни медведей, ни лис, ни зайцев не было. На кого охотиться-то? Спрашиваю Льва Михайловича:
- На ворон, что ли, охотиться?
Лев Михайлович посмотрел на меня загадочно, усмехнулся в седую бороду, но ничего не ответил.
Вечером вышли мы к речке. Может, уток стрелять надумал мой дядя?
Но Лев Михайлович подошел к старому дереву, одиноко стоящему в густой траве, и приложил палец к губам:
- Тсссс! Он здесь! Я его еще днем приметил…. маленький, а хитрый!
- Да кто же это?
Лев Михайлович тряхнул дерево, и откуда-то из зарослей осоки послышалось тихое раздраженное бормотание. Слов разобрать было нельзя, но речь была вполне членораздельной.
- Это лесной пиздунчик! - с какой-то даже гордостью сказал Лев Михайлович.
- Кто-о?! - мне подумалось, что мой старый дядя немножко сошел с ума, но ведь кто-то же действительно бормотал под деревом! Или мне показалось? (перед выходом мы тяпнули литр на двоих).
- Пиздунчик. Раньше их тут много было. Я сам не видел, мне мой дед рассказывал.
- А он какой, пиздунчик этот?
- Ну, типа суслика. Забавный зверек, и шкурка красивая. Но очень попиздить любит. Если они разведутся, житья нам не будет: ночью подходят к избам и пиздят. Громко пиздят. Они, конечно, не понимают, что говорят, но запоминают разные слова и повторяют, как попугаи.
Я был поражен таким открытием, что и говорить. И мне было даже жалко убивать такого интересного зверя. Я осторожно раздвинул траву.
- Какого хуя?! - вдруг раздался громкий голос.
Я испуганно отпрянул, а Лев Михайлович вскинул ружье. Но я отвел его ружье в сторону. Испуг сменился любопытством: теперь мне ужасно хотелось написать статью в “Науку и жизнь” про это чудо русской природы.
Из кустов снова послышалось сонное бормотание. Я подошел поближе, отогнул ветки. Лев Михайлович шел за мной, не опуская ружья.
Внезапно из кустов показалась небритая рожа пастуха Феди Николаева. Видимо, он и был тем таинственным пиздунчиком. Я вздрогнул, а Лев Михайлович чуть не выронил свою берданку.
- Какого хера вы тут с ружьем шляетесь?, - Федя отдыхал в кустах после утренней бутылки водки: поэтому, потревожив его, мы и нарвались на такую грубость.
- А где пиздунчик?, - дядя мой не придумал спросить ничего умнее.
На лице пастуха отразилось слабое движение мысли. Федя с трудом обдумывал дядин странный вопрос, и, похоже, раздумья его заходили в тупик, потому что хорошо было видно, как мысль эта медленно гасла. Но вдруг взгляд его просветлел и он радостно сказал:
- А идите-ка вы все на хуй!
Мы не нашлись что ответить и грустно поплелись домой. Лев Михайлович молчал. Но уже у дома он посмотрел на меня пьяным взглядом и заметил:
- А пиздунчики все-таки существуют!, - видимо, в душе моего дяди еще теплилась странная надежда.
“Конечно, существуют”, - подумал я, - “вот твой дед, например - чем не пиздунчик?” - но вслух ничего не сказал. Что и говорить, ебнутый мой дядя Лев Михайлович. Однако не лишенный чувства прекрасного.
* * *
На этом можно было бы и закончить, если бы, опять приехав в Камыши через неделю, я не застал своего дядю в несколько взбудораженном состоянии. Едва завидев меня, он бросился в домик и через минуту вынес наспех сколоченный фанерный ящичек.
- Смотри, Димка! Я тебя не обманывал! Я все-таки поймал пиздунчика! Вчера!
Лев Михайлович приоткрыл ящик. Внутри молчаливо сидел маленький зверек.
- Это, вообще-то, суслик, - сказал я.
- Да нет же, это именно пиздунчик, - тут дядя несколько замялся, - правда, похоже, глухонемой.