Эмма, красавица, зубы - жемчуг, глаза - бездна, кожа - бархат, волосы - красный водопад, тело - испанская гитара, смех - колокольцы.
Эмма, умница: сама окончила институт, выучила польский и чешский, английский и французский, умеет на гитаре и на пианино, и стихи, и песни...
Эмма, которая знала все о Вагнере и Шостаковиче, которая читала Мериме и Эдгара По - в оригинале, которая не пропускала ни одной премьеры - что в оперном. что в драматическом...
Ах, Эмма!
Когда она развелась с мужем, ее сын - ребенок с ангельским лицом, которого вечно ставили мне то ли в пример, то ли в упрек - пожелал остаться с отцом. Некрасивым, немодным, очкастым занудой, я его плохо помню.
Эмма переехала из Львова в Одессу. Стала приходить к нам в гости. Других знакомых у нее в Одессе еще не было, и она чувствовала себя такой одинокой.

Бабушка, по своей утомительной привычке к хлебосольству, кормила обедами. Зная, что придет красавица Эмма, умница Эмма, такая утонченная Эмма - старалась особенно: у бабушки было особое чувство гармонии, с уклоном в кулинарию. Времена, меж тем, были дефицитные - и на особенно гармоничные обеды нужно было потратить неимоверные усилия. Бабушка старалась.

За разговором о концерте си-бемоль-мажор, или в обсуждении свежей статьи в Литературке, Эмма роняла небрежно:

- Ой, что это? Какая-то соринка в гречке. И еще одна... Вы, Адочка, не перебираете гречку, перед тем как готовить? Это неправильно.
или
- В этот салат недопустимо добавлять неочищенные яблоки. Ну что это за салат - с яблочной кожурой?

В очередной раз, когда Эмма ожидалась к обеду (она завела себе привычку - приходить каждый день, кроме выходных, потому что из дому ехать к нам было далеко) - бабушка сказала:

- Обеда сегодня не будет. Я не могу достойно кормить эту возвышенную идиотку.