Сидим мы как-то с Мишкой, выпиваем, всяко. Мишка и говорит:
— Вот ты, Игорюня, писатель. А скажи, ты про что угодно смешно написать можешь?
Я ему:
— Да про что хочешь!
Ну, давно сидели-то уже.
— А спорим, нет? Про гвоздь не сможешь.
— Спорим. Легко! Вот смотри, забиваешь ты, к примеру, гвоздь, и молотком себе по пальцу как заехал! Смешно?
— Нет, — говорит, — не смешно, больно очень.
— Это тебе больно, а остальным смешно. Ладно, я несу ящик гвоздей и роняю себе на ногу. Смешно?
— Нет. Жалко тебя, ты же мне друг. Если только скажешь чего смешное.
— Ну, е-мое! Чем проверяется теория? Правильно, величиной кулака теоретика. Но мы с тобой проведем строго научный эксперимент.
Сходил я в кладовку, принес молоток и гвозди.
— Вот, смотри, я забиваю гвоздь. Ну, чего ты ржешь?

— Да смешно на тебя смотреть, как ты гвоздь держишь. Кто же так держит?
Ты его еще пинцетом возьми. Вот, смотри, как надо. Нет, не так, гвоздь какой-то кривой попался, другой подай.
Я говорю:
— Тебе когда руки ампутировали, мозг случайно не задели? Ты гвоздь под каким углом к стене держал? Его ж надо пер-пен-ди-ку-ляр-но.
— Ой, да кто это говорит? Уж не Школа ли ремонта к нам приехала?
В это время в дверь позвонили. Открываю, стоит сосед в халате.
— Вы чего, блин, охренели, по ночам в стену колотить? На часы-то посмотрите, люди спят уже давно.
Тут Мишка подходит:
— О, братан, вот ты нас рассуди, он говорит, — и на меня показывает, — что, когда гвоздь забиваешь, его надо держать прямо, а я говорю, что под углом.
— Ну, вы, мужики, прям как дети!
Заходит сосед в комнату, выбирает самый большой гвоздь, зажимает его в кулаке и ка-ак засадит гвоздь в стену!
Мы с Мишкой рты раскрыли. Он первым опомнился, к столу метнулся, в три стакана разлил.
— Ну, — говорит, — за богатырей! Не перевелись еще на земле русской.
Выпил сосед, крякнул, говорит:
— Это что, это разве стены, вот у меня на даче стены!
Выпили мы за стены. Сосед говорит:
— Смотрите, салабоны!
Взял он гвоздь и согнул. Мишка не поверил, взял гвоздь в руки, повертел и на палец надел, как кольцо.
— Ну, ты! ... Во, блин! ... Ну, за мастерство!
Стал Мишка кольцо с пальца снимать, а оно не снимается. Он и так и сяк, не получается ничего. Сосед говорит:
— Ну-ка, дай я.
И как потянет гвоздь на себя. Мишка заорал, рукой дернул, и соседу гвоздем ладонь поцарапал. Стал сосед кровь об майку вытирать.
Я говорю:
— Спокойно, граждане! Айболит спешит на помощь.
И пошел на кухню аптечку искать. Бинт нашел, а ножницы нет, пришлось нож взять. Тут в дверь опять звонок.
Сосед говорит:
— Это, наверное, моя заявилась.
И за мной к двери идет.
Открываю – точно, соседка стоит. Смотрит на нас молча, и тихо начинает бледнеть. Ну, еще бы, это ж просто картина маслом – я с ножом, родной муж в крови. А тут еще Мишкин голос колориту добавляет:
— Нет, я тебя, гад, щас забью!
Видно, опять молоток с гвоздями нашел.
Соседка глаза выпучила, набрала воздуха в рот и как заорет:
— Убивают! Милиция! – и вниз по лестнице через ступеньку запрыгала, только тапочки у меня на коврике остались.
Сосед говорит:
— Ну, ладно, давай еще по одной, и пойду домой свою успокаивать.
Не успели мы закусить, вламываются в квартиру здоровенные мужики в масках, хватают нас всех за шкирку и бросают мордами на пол. И вот, ей-богу, не поверите, лежу я в своей квартире в такой патриотической позе, и горжусь во всю ширь русской души нашей доблестной милицией, ну надо же, как быстро приехали!
Пока разбирались, что, да как, пока пили за родную милицию, у Мишки палец распух и синеть начал. Менты говорят:
— Маслом подсолнечным надо смазать. У нас так один хмырь из наручников выскользнул.
Принес я масла. Капнул на палец, налил Мишке обезболивающего, и потихоньку гвоздь снял. Гвоздь у меня из рук выскользнул и под стол закатился.
Мишка говорит:
— Давайте его найдем. Я его теще подарю.
Полезли мы под стол гвоздь искать. Пока искали, я сначала соседа потерял, потом Мишку.
Утром просыпаюсь, состояние — ... ну, чего рассказывать? Жена с сыном рядом стоят. Жена говорит:
— Состояние у него! А представь наше состояние, приходим — вся стена в гвоздях, пол в крови, натоптано, как Мамай прошел, и ты, как в той загадке, посредине с гвоздиком лежишь.
— Да, пап, красавчег! – это сын добавляет.
— В общем, дорогой, как хочешь, а с тебя ремонт, тем более, давно собирались.
"Ладно, — думаю, — ремонт это ерунда, зато посидели знатно, и пари я у Мишки выиграл.