— Котик!
— Да, киска?
— Посуду не помоешь, птенчик?
— Облом, рыбка. Сама помой.
— Петушок хвостик распушил?…
— Нет, голубка — просто облом.
— А я, кукушонок, значит, свои ручки на помойке нашла?
— Зачем ты так, птичка? Я же не говорю тебе мыть. Просто котику, сейчас в облом.
— А когда котику не в облом?
— Котику не облом потом.
— Когда потом?…
— А, кошечке нужна определённость?
— Да, кошечке нужна.
— Ну, тогда во вторник, в 15:20.
— Выходит, зайчик, решил зубки показать?…
— Зайчик ничего не решил. Зайчику посуду мыть в облом. Вот и всё.
— А киске не в облом, так?…
— Киска сама решит.
— Я уже всё решила, воробушек!… Марш мыть посуду!…
— Что это за приказной тон, бельчонок?
— А ты, козлик, по-другому не понимаешь.
— Я понимаю, мышка. Понимаю, что на мои чувства тебе наплевать!
— Ах, чувства!… Облом мыть посуду — это чувства. Ты, поросёночек, в конец зажрался, вот что я тебе скажу.
— Это ты, коровка, зажралась. Определённость ей подавай!…
— А что ты думал? Я буду тебе подавать и за тобой же посуду мыть, трутень?!
— Что ты присосалась, пиявка?…
— Я пиявка?… Ты, боров, с дивана не слазишь, а я пиявка…
— Ну вот, раскаркалась — ворона? Уже б помыла давно!…
— Какой же ты гад ползучий!
— Сама гадюка!…
— Дикобраз!…
— Ехидна!…
— Осёл!… Верблюд!
— Крыса!… Кобыла!…
Она валится лицом в подушки, захлёбывается рыданиями. Через минуту он подползает к ней на коленях. Почёсывает за ушком, шепчет.
— Не плачь, рыбка. Ну, не плачь…
Она (сквозь слёзы): Котик, иногда ты бываешь такой, таким…
— Ну, извини, киска, я не хотел. Ты же моя кошечка, мой бельчонок. Цыпочка моя…
Она (всхлипывая): Правда, зайка?
— Ну, конечно, галчонок.
— Посудку помоешь, птенчик?…
— Облом, галчонок. Честно, облом.
— Свинья!!!