Рассказал один шахтер.

Случилось это в Кузбассе в 197**году. Еще молодым специалистом
определили его в бригаду к пожилому прожженному шахтеру Митричу. Ничего
особенного в его бригаде не было, кроме одного. Как-то во время смены,
подрубили они крысиное гнездо. Крысу маму и всех крысенышей сразу
поубивало, кроме одного. Митрич его выходил — кормил молоком из блюдца,
когда тот по молодости прихварывал, растворял ему антибиотики в молоке.
После такой усиленной заботы на хорошем питании крысенок окреп, вырос и
превратился в большего упитанного крыса по имени Ерёма. Ерёма прижился в
бригаде, имел собственный паек, любил сало и свежий хлеб, и обедал по
часам со всей бригадой.
Работали они на старой, еще довоенной, шахте, выбирая уголь почти у
центра Земли. Однажды случилось во время смены ЧП — рванули пары метана,
штольня почти на всем протяжении обвалилась, завалив проход метров на
200 вместе с шахтой подъемника. Нескольких горняков раздавило, как мух,
остальные успели отскочить в глубь штольни.

Пришли в себя, стали подсчитывать шансы. Воздух просачивается, но из
воды и запасов пищи на шесть человек только полфляги воды и три
бутерброда, которые Митричу на обед положила жена. Спасателям для того,
чтобы добраться до шахтеров понадобится не меньше месяца. В лучшем
случае (не забывайте — 70-е годы, из всей спасательной техники —
экскаватор и лопаты с отбойниками).
Все приуныли. Вдруг в темноте показались два крысиных глаза — Ерёма.
Посветили на него фонариком — крыс лежит на спине и машет лапками в
сторону завала. Потом перевернулся, пробежал немного, опять на спину и
машет. И так раза три. Зовет, что ли, - предположил один из горняков.
Делать-то нечего — пошли за ним.
Крыс, поняв, что люди идут за ним, более не переворачивался, залез на
завал и исчез в щели. Шахтеры за ним. Сверху завала осталась щель,
размером в аккурат, чтобы протиснуться самому габаритному.
Протиснулись. Метров через пять смотрят, взрывом покорежило стену
штольни и открылся боковой проход. Залезли туда. В полный рост не
встать, но на четвереньках можно. Крыс дождался пока последний шахтер не
залезет в проход, и побежал дальше. Шестеро шахтеров на четвереньках —
за ним. Проползли какое-то расстояние и уперлись в стену.
Эх, Ерёма, в тупик завел — резюмировал Митрич. Кто-то из шахтеров
посоветовал переименовать его в Сусанина.
Давай назад, - приказал Митрич, еле перевернулся в штольне и пополз
назад. Тут Ерёма прыгнул и вцепился в штанину Митрича, прокусив
брезентовую материю и икру Митрича до крови. Так и висит на нем, задними
лапами упирается. Митрич орет от боли. Но Ерёма его не выпускает.
А ведь он нам говорит — долбить надо, - догадался один из горняков,
подполз к тупику и стал добить его молотком, оказавшимся при нем. Как
только молоток стал вгрызаться в породу, Ерёма тут же отпустил Митрича и
прилег рядом. Двоих самых худосочных отправили назад за инструментом и
уже через час, сменяя друг друга, стали долбить породу. Отколотые пласты
оттаскивали к завалу.
Как долго долбили, и сколько метров прошли никто не помнит. Когда сели
аккумуляторы — долбили в темноте. Вымотались так, что работали как
машины — без эмоций, на автомате.
Поэтому, когда молоток, прорубив породу, улетел в пустоту, никто не
удивился, ни обрадовался.
Когда их, потрепанных, истощенных, но живых подняли на поверхность из
соседней, заброшенной шахты, оказалось, что они продолбили шестьдесят
метров за две недели, в то время как спасатели не могли до конца
расчистить от обломков обвалившуюся шахту, которая еще два раза
обваливалась, вынуждая начинать расчистку по новой.
А Ерёму Митрич забрал домой и с тех пор до самой своей крысиной смерти
Ерёма жил в индивидуальном доме и каждое утро жена Митрича лично меняла
ему воду в поилке, сало и хлеб на все самое свежее.
Похоронили Ерёму в сделанном специально по этому случаю шахтеров из той
бригады ящике из ценной породы дерева, а на могиле поставили крошечный
гранитный камень с единственной надписью «Ерёме от 25 человек» (именно
столько людей проживало на тот момент в семьях спасенной шестерки
горняков).
Этот камень стоит там до сих пор.