Утро в пригородном поселке. Огород с дощатым сортиром в конце. Выйдя из неказистого домишка, к уборной по тропке между картофельными грядками, мимо колодца с воротом, спешит пожилой мужчина. За изгородью его участка стоит урчащий двигателем уазик-«таблетка» с надписью по борту «Сантехническая». Старик, не обратив внимания на машину, дергает дверцу уборной на себя. Но она не открывается. На лице старика недоумение. Он снова дергает дверцу. И неожиданно из уборной слышится чей-то раздраженный голос:

- Занято!

Старик: - Но это же мой туалет!

Голос: (с кряхтением): Знаю, Петр Иванович.

Петр Иванович: Михеич, это ты, что ли? Чего это нашему инженеру-сантехнику с утра в моем сортире делать?

Михеич: Сейчас увидишь, я уже заканчиваю.

Изнутри послышался сильный стук молотка, стенки уборной затряслись. Старик обхватил живот руками и нетерпеливо запереминался на месте. Наконец дверца сортира распахнулась, и из нее вышел Михеич, мужчина средних лет. Из карманов его комбинезона торчат разномастные ключи, плоскогубцы, молоток.

Михеич (вытирая руки ветошью): Вот, принимай, Петр Иванович, работу!

Петр Иванович: Какую еще работу?

Михеич: Да ты внутрь загляни, балда!

Петр Иванович заглянул в открытую дверцу уборной и действительно обалдел. Посреди уборной красовался белоснежный унитаз. Все как положено: стульчак с пластиковой крышкой, сливной бачок, прибитый к деревянной стене.

Петр Иванович (потрясенно): Что это? Михеич, ты с похмелья, часом, ничего не перепутал?

Михеич: Администрация нашего поселка деньги получила из областного бюджета на развитие коммуналки. Глава распорядился, чтобы я тебе как ветерану труда первому сделал. Так что пользуйся. На, распишись вот, что у тебя теперь канализация есть.

Михеич протягивает старику какую-то бумажку и ручку.

Петр Иванович: Какая же это канализация?

Михеич: Унитаз я тебе поставил?

Петр Иванович: Ну, поставил.

Михеич: Так расписывайся давай!

Петр Иванович: Постой Михеич, а как же… это… Ну, смывать чем?

Михеич (раздраженно): Ну ты прямо как ребенок, а еще ветеран! Как понадобится тебе в туалет, прихватишь с собой ведро воды, всего делов-то. Правда, зимой желательно подогретой. Не тяни давай, расписывайся, мне еще сегодня надо успеть весь ваш переулок удобствами оборудовать.

Петр Иванович оглянулся на свой кривобокий сортир, в глубине которого прямо-таки светился новенький красивый унитаз, махнул рукой и расписался в бумажке, подсунутой ему Михеичем. Он уже хотел войти в уборную. Но Михеич остановил его, поймав за рукав.

Михеич: Чуть не забыл! На той неделе будь дома.

Петр Иванович: А что?

Михеич: Водопроводом займемся.

Петр Иванович: Неужто и на него деньги выделили? Ну, дела-а!.

Михеич: А то! Колодец у тебя, вижу есть. Это уже полдела. Ведро-то на вороте, поди, старое?

Петр Иванович: Да уж, и клепал я его, и паял, а все протекает.

Михеич: Вот и жди меня в следующую пятницу. Ведро тебе новое привезу. Черпай им водичку и носи домой на здоровье! А хочешь – на огород, или вон опять же для сливного бачка.

Петр Иванович: А расписаться надо будет, конечно, как за водопровод?

Михеич (перелазя через забор и садясь в машину): Ну да! А ты что, против коммунальной реформы?

Машина отъезжает.

Петр Иванович: Вот деляги, а?

Он сердито плюет себе под ноги, заходит в уборную и громко хлопает дверцей. Раздается треск, уборная разваливается, открывая сидящего на унитазе среди обломков и картофельной ботвы ошеломленного старика…

(с)инета