Во всем мире до сих пор вспоминают советского хирурга, который сам себе вырезал аппендикс, находясь в 6-й антарктической экспедиции 30 апреля 1961 года.
Песня В.С. Высоцкого:
Пока вы здесь в ванночке с кафелем
Моетесь, нежитесь, греетесь,
Он в холоде сам себе скальпелем
Там вырезает аппендикс.

Это о нем!

Операция, выполненная доктором Рогозовым на себе, вошла в десятку подобных актов героизма. О них подробно рассказывает сборник List Universe. Среди храбрецов, например, мексиканка, которая сама сделала себе кесарево сечение, альпинист, который отпилил себе руку, и участница войны за независимость США, которая выдавала себя за мужчину, в 1782 году была ранена и сбежала из госпиталя, чтобы обман не обнаружился, и самостоятельно вырезала засевшее в ее ноге мушкетное ядро.

18 февраля 1961 года, в оазисе Ширмахера была открыта новая советская антарктическая станция —Новолазаревская. Во время первой зимовки на ней произошло событие, сделавшее 27-летнего хирурга известным на весь мир.

29 апреля 1961 года Леонид обнаружил у себя тревожные симптомы: слабость, тошноту, повышенную температуру тела и боли в правой подвздошной области.

29 апреля, 1961 г.
«Похоже, у меня аппендикс. Я пока молчу об этом, даже улыбаюсь. Зачем пугать моих друзей? Чем бы они могли помочь?»

30 апреля, 1961 г.
«Я не спал всю ночь. Болит чертовски! Снежная буря бьёться сквозь мою душу, воет, словно сотня шакалов. Всё ещё нет очевидных симптомов того, что перфорация неминуема, но давящее дурное предчувствие пробирает меня… Это всё… Я вынужден думать о единственном возможном выходе: самому оперировать себя… Это почти невыполнимо… но я не могу просто опустить руки и сдаться.»

(выдержка из дневника Л.Рогозова)
Консервативная тактика лечения (покой, голод, местный холод и антибиотики) успеха не имела. На следующий день температура поднялась ещё выше. Ни на одной из ближайших антарктических станций не было самолёта, да и плохие погодные условия всё равно не позволили бы выполнить полёт на Новолазаревскую, находящуюся в 80 км от берега.

Для того, чтобы спасти жизнь заболевшего полярника, необходима была срочная операция на месте. И единственным выходом в сложившейся ситуации было делать операцию самому себе.

30 апреля, 1961 г.
18.30
«Я никогда во всей своей жизни не чувствовал себя так ужасно. Здание трясётся как маленькая игрушка во время бури. Парни всё узнали. Они приходят что бы успокоить меня. Я же огорчён – испортил всем праздник. Завтра 1 Мая. А теперь все бегают вокруг, подготавливают автоклав. Нам надо стерилизовать лежанку, так как будем оперировать.»

20.30
«Мне становиться хуже. Я сказал ребятам. Они начали выносить из комнаты всё, что нам не понадобиться.»

(выдержка из дневника Л.Рогозова)

Выполнять операцию ночью 30 апреля 1961 года хирургу помогали метеоролог Александр Артемьев, подававший инструменты, и инженер-механик Зиновий Теплинский, державший у живота небольшое круглое зеркало и направлявший свет от настольной лампы. Начальник станции Владислав Гербович дежурил на случай, если кому-то из ассистентов, никогда не имевших отношения к медицине, станет плохо. В лежачем положении, с полунаклоном на левый бок, врач произвёл местную анестезию раствором новокаина, после чего сделал при помощи скальпеля 12-сантиметровый разрез в правой подвздошной области.

«Я не позволял себе думать ни о чем, кроме дела… В случае, если бы я потерял сознание, Саша Артемьев сделал бы мне инъекцию – я дал ему шприц и показал, как это делается… Мои бедные ассистенты! В последнюю минуту я посмотрел на них: они стояли в белых халатах и сами были белее белого. Я тоже был испуган. Но затем я взял иглу с новокаином и сделал себе первую инъекцию. Каким-то образом я автоматически переключился в режим оперирования, и с этого момента я не замечал ничего иного».
«Добраться до аппендикса было непросто, даже с помощью зеркала. Делать это приходилось в основном на ощупь. «Внезапно в моей голове вспыхнуло: я наношу себе все больше ран и не замечаю их… Я становился слабее и слабее, мое сердце начинает сбоить. Каждые четыре-пять минут я останавливаюсь отдохнуть на 20-25 секунд. Наконец, вот он, проклятый аппендикс!.. На самой тяжелой стадии удаления аппендикса я пал духом: мое сердце замерло и заметно сбавило ход, а руки стали как резина. Что ж, подумал я, это кончится плохо. А ведь все, что оставалось, – это собственно удалить аппендикс! Но затем я осознал, что вообще-то я уже спасен!».
Спустя 30—40 минут от начала операции развилась выраженная общая слабость, появилось головокружение, из-за чего приходилось делать короткие паузы для отдыха. Тем не менее, к полуночи операция, длившаяся 1 час 45 минут, была завершена.

По воспоминаниям начальника станции Новолазаревская Владислава Гербовича, Рогозов во время операции был сосредоточен и хладнокровен, а вот ассистенты едва не упали в оборок.
Через пять дней температура нормализовалась, ещё через два дня были сняты швы.

Лишь через год, в конце мая 1962 года, группа исследователей вернулась на родину.
Лётчик-космонавт СССР Герой Советского Союза Герман Титов:

… Мы преклоняемся перед советским врачом Борисом Пастуховым, впрыснувшим себе вакцину чумы, прежде чем применить её на больных; мы завидуем мужеству советского врача Леонида Рогозова, который сделал сам себе операцию аппендицита в сложных условиях антарктической экспедиции.

Владимир Высоцкий:

Пока вы здесь в ванночке с кафелем
Моетесь, нежитесь, греетесь,
Он в холоде сам себе скальпелем
Там вырезает аппендикс.

Он слышит движение каждое
И видит, как прыгает сердце.
Эх, жаль, не придётся вам, граждане,
В зеркало так посмотреться!

Свою же он видит изнанку
(Ему не приходится брезговать)
И думает: «Мать его за ногу!
Эх, только б что надо отрезать!»

До цели всё ближе и ближе...
Хоть боль бы утихла для виду!
Ой, легче отрезать по грыже
Всем, кто покорял Антарктиду!

Он больно бы стукнул по темечку
Того, кто торгует и знает,
Что зёрнышки, косточки, семечки
Слепую кишку засоряют.

Рискуя собой поминутно,
Вслепую — не так это просто! —
Отрезал себе абсолютно
Больной и ненужный отросток.

Вы водочку здесь буздыряете
Большими-большими глотками,
А он себя шьёт — понимаете? —
Большими-большими стежками.

Герой он! Теперь же смекайте-ка:
Нигде ведь не могут так больше!
Чего нам Антарктика с Арктикой!
Чего нам Албания с Польшей!