В 1921 году в горные районы Дагестана пришла Советская власть. А еще в этом году пятеро активистов Краснодарского Союза Воинствующих Безбожников услышали, что Дагестан погряз в религиозных пережитках... Несколько восемнадцатилетних парней и председатель местной комсомольской ячейки, девятнадцатилетняя Эсфирь, ослепительно красивая, с фигурой египетской статуэтки, огромной копной огненных волос и глазами, зелеными как изумруд царя Соломона. Наивны они были до изумления. Ни секунды не раздумывая, ни капли не сомневаясь — взяли направление из Совета и поехали. Разгонять религиозный дурман. Как они собирались вести антирелигиозную агитацию в диких горных аулах, где по-русски никто не говорил? "А, как-нибудь придумаем! " — говорила Эсфирь, и сверкала глазами, зелеными как морская волна под солнцем. И придумали. В Кизляре нашли комсомольскую ячейку и потребовали у ее председателя дать им провожатого-переводчика. Председатель, девятнадцатилетний Магомед, посмотрел в глаза Эсфирь, зеленые как черт знает что, и не смог никому доверить эту странную компанию. Поехал с ними сам, помогать бороться с горским богом по имени Аллах. С Магомедом безбожникам повезло. Мало того, что он переводил их пламенные речи диким горцам в пыльных аулах, отчего те трясли бородами и кивали. Он еще научил комсомольцев нескольким фразам на своем языке — "Бога нет! ", "Долой религиозный дурман! " и тому подобное. И когда зеленоглазая Эсфирь выкликала лозунг на горском языке, белые и зеленые чалмы склонялись согласно, а голоса повторяли: "Бога нет... " А через три месяца, в Кизляре, когда пятеро загорелых безбожников собирались домой, Магомед вдруг отозвал Эсфирь в сторону. — Фира, я должен тебе признаться. Я вас обманул. "Аллаху Акбар" на самом деле не переводится как "Бога нет! ". Это значит наоборот — "Господь велик! ". Ну и остальные слова тоже... не так переводятся, как я говорил... И вашу агитацию переводил я неправильно... Шок был силен. От такого циничного признания в подлом предательстве девушку затрясло. — Зачем? — только и смогла она спросить. Магомед посмотрел в ее глаза, ставшие цвета штормовой тучи, и ответил. — Тебя бы убили. А тогда и мне стало бы незачем жить. ... Конечно, она вышла за него замуж. Ее шестым ребенком — и второй дочкой — была Лилия Магомедовна Абубакарова, моя мама. Такая вот семейная история.(с)