А когда-то было стихом типа: отец музыки Бетховен съел Бизе, запил Чайковским, заел Хренниковым с Мясковским и началось у него Пуччини-Паганини. Он выбежал на Дворжака, сел на Глинку возле Мусоргского, по которому ползали Мурадели, и с сильным Шуманом сделал громкого Баха. Сорвал Листа, вытер Шопена и, оглянувшись на Гуно, помчался, как Штраус.