Васенька

В нашем дворе, да и во всем мире, пожалуй, не было более прекрасного существа мужского пола, чем Васенька. Какая стать, какой ум, а усы, а осанка, а огромные, нахальные желтые глазищи!
Когда он выходил из подъезда, все местные дамочки теряли не только самообладание, но и последние, чудом сохранившиеся, капли разума. Они вились вокруг него, бесстыже отклячивали зады и предлагали себя со всей откровенностью.
Надо отдать Василию должное, на всех без разбору он не кидался, но и аскетом не был. Нет - нет, да осчастливит очередную пассию своим вниманием.
Бывало, ему даже драться приходилось из-за избранницы. А как же, не один, поди, мужик на белом свете. Ежели желание его сиюминутное совпадало с желанием соперника, лишний воздыхатель устранялся быстро, решительно и с особой жестокостью, если был, на свою беду, самонадеян и упрям. Нет, яйца Василий никому не отрывал, но клок шерсти вырвать мог, а уж спесь сбивал однозначно.
Самки, глядя на эти представления, кипятком писали.
Я, естественно, тоже. А что поделаешь, против природы не попрешь. К тому же и внешностью меня создатель не обидел, и умом, и характером. Захоти я, любой моим бы был, на пузе бы приполз, да только мечтала я о Васеньке днем и ночью.
А он даже не смотрел в мою сторону. А как тут посмотришь, если сижу я на окошке на третьем этаже или, в лучшем случае, на балконе, и за всей этой дворовой котовасией из окна наблюдаю.
Может, так и смотрела бы я на мир из окошка, да видно, от судьбы не уйдешь. Привели мне какого-то ухаря, морда хоть и похожа на мою, но такая плоская, что кирпича уже, видимо, выпросила. А жирнючий... Как он только жениться собирался, непонятно. И вот, шарахается это чучело лохматое по моей квартире, из тарелок моих жрет, в мой туалет, скотина, ходит, и так мне обидно стало, так горько на душе, что запах подъезда из приоткрытой двери нес уже не страх перед незнакомым, а свободу и долгожданное счастье в объятиях Василия.
Мир на самом деле оказался огромным. Он был гораздо больше, чем подъезд.
А сколько пахучей зеленой травки! А жучков, кузнечиков, мух!
А как потом от них тошнит...
А собак! Сколько собак, мать их!
Деревьев, слава богу, тоже много. Какое счастье, что собаки по деревьям лазать не умеют. "Есть все-таки бог, есть!", - думала я, - "Боже, если ты есть, помоги спуститься, а? Головой вперед, как я залезла на это проклятое дерево, не получается, зад перевешивает, а задом вперед - ничего не видно."
Ну вот. Один миг, и я внизу. Со свистом. Правда, тогда я поняла, что двор - это больно. Но мне уже было все равно. Что значат какие-то мелочи, если где-то здесь, во дворе, ждет Васенька!
К вечеру этот мерзкий двор, эти люди со своими детьми, норовящими схватить и затискать досмерти, эти ужасные собаки сделали мир невыносимым. Я уж не говорю про отсутствие еды и удобного туалета.
А дамочки эти местные, и раньше не вызывавшие симпатию, стали мне просто противны! Они расхаживали вокруг меня, как хозяйки, принюхивались и шипели. Хорошо, хоть мужское население оказалось адекватным. Проявляло ко мне интерес и говорило комплименты.
Но я ждала Василия, а тот, кто хочет дождаться, обязательно дождется!
Васька почему-то оказался грязным и вонючим. Но я сказала себе: "Он настоящий мужик!", а ему: "Желанный мой, я вся твоя!", старательно отклячивая зад и оглаживая хвостом Васькину морду. И вот она, долгожданная любовь!
А потом... Потом Васька зевнул, потянулся и потрусил на помойку.
А меня грязную, блохастую и голодную, подобрала хозяйка и, причитая, унесла домой с этого вонючего двора.
Ну и ладно, ну и хрен с ним. Буду, как и прежде, смотреть на мир из окошка. И вид замечательный, и не запачкаюсь.