Приколи

Как вы думаете кем работала бабулька?

1991 год, в стране агония перестройки. Нет уверенности в завтрашнем, сегодняшнем и вчерашнем дне. Кто помнит, тот помнит.
Г. Львов. Мой друг живет с отцом, матерью, двумя младшими сестрами и бабушкой мамы.
Бабушке, а вернее прабабушке за девяносто, она плохо слышит, лет десять не была на улице, еле ходит по квартире до туалета и обратно. Доход семьи - зарплата родителей врачей и маленькая пенсия. Житуха с каждым днем все голоднее и напряженнее. И бабушка стала частенько хандрить и ныть: - Бог не дает мне смерти. Все мои сверстники уже там, детей я пережила и только порчу жизнь внучке и ее...

1991 год, в стране агония перестройки.
Нет уверенности в завтрашнем, сегодняшнем и вчерашнем дне. Кто помнит, тот помнит.
Г. Львов. Мой друг живет с отцом, матерью, двумя младшими сестрами и бабушкой мамы.
Бабушке, а вернее прабабушке за девяносто, она плохо слышит, лет десять не была на улице, еле ходит по квартире до туалета и обратно. Доход семьи - зарплата родителей врачей и маленькая пенсия. Житуха с каждым днем все голоднее и напряженнее. И бабушка стала частенько хандрить и ныть:
- Бог не дает мне смерти. Все мои сверстники уже там, детей я пережила и только порчу жизнь внучке ...

Бабушка перешла дорогу.

Бабушка поудобнее устроилась в кресле, ненароком смахнув на пол вязание, и открыла толстую потрепанную книгу.
- Ну, Миша, - ласково сказала она дребезжащим голосом, - давай сегодня поиграем в загадки?

Внук, укрывшись за горой деревянных кубиков, которые он старательно раскрашивал маркером в черный цвет, поднял на нее хмурые глаза и ничего не ответил. Подслеповато сощурившись, бабушка перевернула несколько страниц.
- Ну где же они... Нашла наконец-то, совсем видеть перестала. Вот скажи мне, Мишенька, что это такое? - бабушка громко прочитала. - "Сидит девица в темнице, а коса на улице"?...

Ходил в районную поликлинику выписываться после болезни, но главврача нужно было ждать часа три. За это время я умудрился сгонять на рынок, купить деду для дачи раскладной стульчик и вернуться обратно. Оставался час. Я разложил стульчик рядом с больничной банкеткой и стал спокойно читать книжку.

На этаж влетела бешеная бабка и, распихав плотную массу народа в коридоре, подбежала ко мне с воплем:

— Уступи место, молокосос!

Я медленно и степенно закрыл книжку, встал, сложил стульчик, ушёл к противоположной стене, разложил его там и продолжил читать. Народ аплодировал.