Приколи

Мойша учит сына Абрамчика: — Сынок, будь всегда очень радушным хозяином. Когда к тебе приходят гости, наливай им в чашку чаю до краев. Ну, чтобы они сахара поменьше бросали.

- Люся, мы не можем больше встречаться, у меня появилась постоянная женщина, и это серьёзно.
- Шо, Сёма, мама с дачи вернулась?

Плывет по Средиземному морю еврейский пиратский корабль:
левый борт — 40 грозных пушек, правый борт — соответственно, на мачте развевается огромный черный флаг с черепом и костями, а пониже — маленький, белый... ну, так, на всякий случай.

— Сара, ты знаешь, а ведь мой Сёмочка таки перестал мине изменять!
— Шо ви говорите! И давно?
— Завтра ровно 40 дней…

Одесса. Восстановленная колокольня Спасо-Преображенского кафедрального собора, приближается полдень. Два еврея восхищаются красотой сооружения и ругают большевиков, разрушивших в 1936 году старый собор.
Подходит третий: - Здгавствуйте! Таки да, хогошо отстгоили! Только в полдень часы бьют почему-то одиннадцать газ!
- Ой, та не может этого быть!
- Вот щас будут бить, таки считайте!
Наступает полдень.
Часы: - Бум-м-м-м...
Все трое хором: - О-о-о-о!..
Часы: - Бум-м-м-м...
Хором: - Раз!..

Сидят два еврея, один говорит другому:
- Изя, моей Саре секс нужен каждый день. А я уже не молод, и так больше не могу.
- Абрам, я тебя много лет назад предупреждал: не женись на некрасивой женщине, тебе никто помогать не будет.

- Аркадий Наумович, сколько вам лет?
- Ой, Моня... Я из того поколения, которое знает, зачем мнут газету...

- Рабинович, зачем в столовой вы заказываете две половинки борща, а потом их сливаете в одну тарелку. Не проще ли делать как все - заказывать полный борщ?
- Сема, вы не понимаете. Так у меня получается одна порция борща с двумя порциями сметаны.

– Циля, я вчера имела неосторожность купить у тебя яйца. Ты сказала мне, шо они домашние, а они таки совсем не домашние!
– И шо ты мене морочишь голову,а какие они по-твоему?
– Какие угодно, но только не домашние!
– А шо, тебе Украина -уже не дом родной?

Рабинович на дне рождения у своего приятеля Шлемензона:
— Шо бы тебе, Додик, такого пожелать, чтоб потом не завидовать?