Холопы робко переминались у крыльца господской усадьбы. Босые ноги чавкали, топча весеннюю грязь.
Почёсывая пузо сквозь бобровую шубу, на крыльцо вышел боярин Дормидонт.
- Так что, холопы, объявляю вам вольную! – сыто икнув, громко произнёс боярин.
По толпе прокатился вздох.
- Барин, а с землицей-то как? – робко дрогнул чей-то голос.
- И землицы каждому, а как же! – радостно подтвердил боярин.
- А безлошадным-то как? Али надел не дадут?
Боярин Дормидонт решительно махнул рукой:
- И-э-эх! И лошадь каждому жалую! И корову!
Крестьяне благоговейно затихли.
- Ить, батюшка, неужто правда? – спросила старая Филимоновна, готовая уже падать боярину в ноги.
Боярин Дормидонт утробно захохотал, сотрясаясь внутри шубы обильными телесами:
- Да вы чего, холопы, поверили? Гы-гы-гы! С первым апреля!!!