Сколько у нас всего евреев? - спрашивает Брежнев Косыгина.
- Миллиона три - четыре.
- А если мы им всем разрешим уехать, многие захотят?
- Миллионов десять - пятнадцать.

Сара, рыдая, говорит по телефону матери:
- Мама, уже полночь, а Абрама все нет и нет-.
Он, наверное, у какой-нибудь шлюхи-
- Сарочка, зачем сразу подозревать худшее?
Может, он просто попал под автомобиль.

В Одессе по Дерибасовской идет еврейская мама и ведёт за руки двух мальчиков. Её встречает знакомая:
- Здравствуйте, Сара Абрамовна. Какие милые крошки! Сколько им лет?
- Гинекологу шесть, а юристу четыре.

Пятачок печально обращается к Винни Пуху:
- Винни, говорят, ты хочешь уехать в Израиль?
- Во-первых, не Винни, а Вениамин Пухман, и вообще уйди, дрянь некошерная.

Судились еврей с татарином. Судье дали 5 лет.

Ночь. Лева и Фира спят. Вдруг Фира начинает со страшной силой тормошить мужа. Тот просыпается, спросонья голосит:
— А? Что такое?! Что случилось?!
— Да ничего не случилось, просто я не понимаю, как ты можешь спокойно спать, получая такую маленькую зарплату!

В одесской поликлинике вывешена статья, начинающаяся со слов: «Исследования показывают, что первые пять минут жизни — самые рискованные». Карандашом дописано: «Последние пять минут тоже не так, чтоб очень безопасны».

Рассказывается от лица пожилого грузина-флейтиста с характерным акцентом...
- Играли ми как-то канцерт для персидский шах. Персидский шах ошен понравился наш канцерт, и он велел наполнить наши инструменты золотой монэт. В болшой барабан влэз 10000 золотой монэт, в саксофон - 3000 золотой монэт, а в этот сучий инструмент нэ влэз ни один золотой монэт! Другой раз играли ми канцерт для немецкий канцлер. Немецкий канцлер ошен понравился наш канцерт, и он велел наполнить наши инструменты немецкий марка. В болшой барабан влэз 20000 немецкий марка, в саксофон - 6000 немецкий марка, а в этот сучий инструмент нэ влэз ни один немецкий марка! Трэтий раз играли ми канцерт для русский царь. Русский царь ошен не понравился наш канцерт, и он велел засунуть наши инструменты нам в зад. Болшой барабан нэ влэз, cаксофон не влэз, а этот сучий инструмент влэз по самий си-бемоль!!!

Два советских скрипача возвращаются с Международного конкурса. Один занял второе место, а другой (КГБист) тридцать седьмое. Лауреат в полном расстройстве, другой его утешает:
- Да плюнь, Жора, второе место - тоже неплохо!
- Да ведь если бы я занял первое место, то по условиям конкурса мне бы дали играть на скрипке Страдивари...
- Ну и что тебе с этого?
- Ну как бы тебе объяснить понятнее... Для меня сыграть на скрипке Страдивари - то же самое, что для тебя пострелять из револьвера Дзержинского.

- Привет, Зяма, тебя уже выпустили?!
- Откуда?
- Из тюpьмы!
Пауза.
- А меня туда не сажали.
- А фотогpафия?
- А-а, фотогpафия... Это я игpаю на аpфе, но с той стоpоны.
- А почему ты такой тоскливый?
- Сема, ты меня удивляешь! Ты хочешь, чтобы на Бетховене я смеялся?!..