Было это лет десять назад. Тогда мы праздновали горку, кто учился в ВУЗах, знает, что это половина срока обучения (почему-то именно слово срок подошло – какая то тюремная терминология, хотя это не так совсем).
Сообща решили отметить это дело на квартире одного из знакомых. Собиралась, практически вся группа. Выпивки было взято столько, что позавидовал бы ликероводочный завод. Все уже было практически готово, и на повестке дня оставался только один вопрос - кто будет фотокорреспондентом данного мероприятия? У кого хватит ума согласиться на то, что бы ловить в объектив лица пьяных одногрупников, и при этом быть настолько трезвым, чтобы лица эти не размазывались по всему снимку, а оставались на долгие годы, запечатленными на пленке, на память, а может и в назидание, потомкам. Т.к. я считал, что неплохо фотографирую, то и «скромно» предложил свои услуги – «Гадом буду, но фотки сделаю классные, на профессиональном оборудовании». Одногрупники неосторожно поверили мне, и вопрос был закрыт.
Наступает время пьянки. Все стягиваются к месту разлива водки. В том числе и я, с огромной сумкой, в которой колыхалось пять бутылок вина (так на всякий случай, если водки не хватит, хотя как ее может не хватить, если на полтора десятка человек, половина из которых девушки, был взят ящик водки), огромный зеркальный фотоаппарат, вспышка и зарядное устройство к ней, пробирался к месту рандеву. Гулянка была уже в разгаре, когда я пришел.
- А вот и фотограф! – Заорал с порога я – Наливаем фотографу, шобы дрожи в руках не было.
Что и было в момент исполнено, и рюмка холодной водки с капельками влаги на стенках, как по волшебству оказалась у меня в руках. Тяпнув рюмочку, незамедлительно потянулся за второй, потом за третьей и процесс пошел. Когда я уже упорно тыкал вилкой вокруг тарелки, пытаясь наколоть грибочек, который проявлял редкие способности к самовыживанию и с не меньшим упорством уворачивался от вилки, кто-то вспомнил, что надо бы сфотографироваться, пока мы окончательно не превратились в свиноподобных животных. Убил бы этого гада. «Точно» - подтвердил лежащий правым ухом в тарелке с окорочками справа от меня – «У нас же есть пиз…тый фотограффффф», закончил он пуская пузыри в подливку. Дико икая и ощущая на себе множество пар глаз желающих увековечить себя, я стал вылазить из-за стола. Это у меня не получилось, поэтому пролез я уже под столом. Добравшись до сумки, собрал дьявольскую машинку, именуемую фотоаппаратом «Зенит», который вместе со вспышкой весили не менее двух килограмм. Навел резкость, для чего потребовалось все мое самообладание и нажал на кнопку съемки. Когда глаза немного восстановились и привыкли к тусклому свету, я увидел восковые лица одногрупников пытающихся сообразить где они и кто взорвал свето-шумовую гранату. Не дав им опомниться, я продолжал с диким остервенением делать один снимок за другим, вводя их в полный нокаут яркими вспышками света и матерными криками, которые, если перевести на литературный язык означали следующее: «Друзья, я очень вас уважаю, и понимаю, почему вы доверили мне эту миссию фотографировать, но не будите ли вы так любезны, улыбаться естественнее, и поднять с тарелок лица особо уставших товарищей». Видать моя тирада дошла до их сознания, т.к. народ начал потихоньку приходить в себя, и улыбки на их лицах из разряда даунских переросли в разряд задумчивых. Доработав пленку до конца, я облегченно вздохнул – меня ждал стол, и ни что не могло мне теперь помешать.
На утро, отодрав лицо от скатерти и очистив его от долек лимона, сыра и колбасы, я начал собираться домой, т.к. общество подушки и, пардон, унитаза на тот момент мне казались более приятными, нежели недопитая водка, и товарищи в состоянии полного анабиоза. Уже дома, я не раздеваясь, бухнулся в кровать и засыпая, вспомнил, что надо бы перемотать пленку. Нашарив рукой фотоаппарат и выдвинув рычаг перемотки (перемотка ручная была на нем) я попытался его крутануть. Но что-то было не так, пленка не хотела сматываться на бобину. Я добавил усилия – эффект тот же, пленка мертво сидела в фотоаппарате и не поддавалась ни в какую. Со словами «Ты у меня всю жизнь будешь пакеты с закрепителем и проявителем фотографировать» я рванул за рычаг со всей дури. Раздался треск чего-то рвущегося и пленка пошла. Удовлетворенный я мотал ее минут пять. Потом, правда, задумался, когда же она смотается. И тут до моего слабого сознания доходит, что забыл перевести фотоаппарат из режима съемки в режим перемотки, и, следовательно, пленка внутри порвана, и восстановлению не подлежит. Учитывая, что это были единственные снимки с этого гульбища, то мне лучше было не показываться в институте еще месяц, что я благоразумно и сделал. С тех пор, иначе как фотограф, меня не называли.