Все люди в какой-то степени суеверные. И у каждого наверняка есть «счастливая вещь», приносящая щастье и удачу. Откушенная во время драки с лучшей подругой сережка, или косточка, которой подавился, когда твоя девушка предложила пожить вместе. И похуй, что ты потом в травме три часа провел – зато тема переезда замялась и забылась. У одного моего знакомого на балконе валяется булыжник размером с кресло, спижженый со стройки какого-то коттеджа на Рублевке. Не спрашивайте, как этот дибил умудрился его дотащить до своего балкона на восьмом этаже. Теперь всем, кто приходит к нему в гости – он демонстрирует этот «камушек» и говорит, что когда-нибудь этот кусок скалы будет фундаментом его особняка. Мечтатель, блин.
Такая же счастливая штучка есть и у меня. Это полученные в наследство бабушкины трусы. Они желтого цвета в красный горошек с рюшечками. Почему именно они? Не знаю, но каждый раз, когда я их надеваю, случаются всякие неожиданные приятности типа незапланированного секса, бесплатного 18-го бизнес-ланча или подарочного пробничка туалетной бумаги при покупке просроченного, а потому и уцененного йогурта. Только я никому про них не говорю, а то вдруг удачу отпугнут.
Бабушка их всю жизнь носила, трусы эти, не снимая практически, и счастливая была. Где она их нашла – загадка, но есть такие подозрения, что без африканских шаманов и пых-магии дело не обошлось. Горошенки на них расположены особым образом, потому что каждый, кто их видит – начинает залипать и покачивать головой, как зомби. Так что дома перед родителями в неглиже стараюсь не маячить, если только денег не нада попросить или еще чего. Потому как покачивание головой – не единственный побочный эффект от созерцания моих трусов. Человек, их видящий – на все сразу соглашается. Главное – потом ему напомнить. А то память отшибают горошенки эти напрочь. Иногда даже удобно – когда утром с незнакомым перцем просыпаешься – а он ни помнит ничего – ни как меня зовут, ни что было, ни было ли чего. Трусами на прощание в дверях помахаешь, и домой.
День тот был ниибацо ответственный и важный. Накануне вечером позвонила секретутка начальника и таким голосом, как будто одолжение делает, сообщила, что меня решили повысить, но для этого надо собеседование и все такое. Короче в девять утра меня ждут с отчетом в думе. Дума – это не та дума, о которой все подумали. Просто директор решил, что всем спокойнее будет, если большие босы будут сидеть отдельно, а их заместители и простые смертные – отдельно. На самом деле его просто заебали постоянные визиты, отрывающие от мегаважных дел - игры в КС и флуда на форумах. Так или иначе, контора наша снимает два офиса в центре, в десяти минутах ходьбы друг от друга и от метро.
А повышение мне нужно было очень-очень. Кому же оно не нужно, если обязанностей особо не прибавляет, а вот сумма, получаемая ежемесячно, возрастает значительно. Вобщем, для увеличения вероятности успеха надела я утром эти свои трусы. Нет, конечно, размахивать ими перед лицом начальника я не собиралась, но вот уверенности они мне на мне прибавили. Тем более, что узкие они такие все – чуть не так присядешь, позу изменишь - и хорошо сразу. Единственная проблема – в детстве мне в голову вбили, что разного цвета трусы и лифчик – это дурной тон. А под мои счастливые трусы – как лифчик найти? Да и размеров для меня еще не придумали, а подкладывать в чашечки всякую поебень типа поролона или прокладок с крылышками – как-то не привыкла. Вот и пошла в тот день без лифчика.
Ну там, юбочку-кофточку, как полагается. Строго и стильно чтобы никаких там разных мыслей. Синоптики на кофейной гуще или по куриному гомну нагадали солнце и тепло. Поверила.
Выхожу из метро и понимаю, что курица не насрала, а накосячила – потому что нихера эти синоптики не угадали. Небо черное, молнии сверкают, ветер такой, что взлететь можно. И облака над головой крутятся как космическая воронка в фильме про внеземное вторжение. На часы посмотрела – 8:30. До думы десять минут – успею. И бегом к знакомым зданиям.
Но у неба в тот день явно менструация была, потому как не успела я дорогу перебежать, начался такой ливень, что стало страшно за планету. Ной с ковчегом болтались явно где-то в другом полушарии, а вороны и кошки, не прошедшие кастинг на кругосветное плавание – разбегались по укрытиям. Я встала под козырек палатки, торгующей курицами - гриль, и стала ждать, радуясь, что пораньше приехала. Пахло жареным. Сверху капало прямо на бумаги, которые прижимала к сердцу, как справку из кождиспансера. В носу и под ногами хлюпало. А стрелки все крутились, приближаясь к часу Ху.
Внезапно небо передумало истерично рыдать и стало тихонько поскуливать. Я вылезла из-под своей крыши, подняла голову, чтобы посмотреть – закончился ли дождь совсем или еще будет. За свое любопытство получила каплю в глаз. Потекла тушь. Смирившись с потерей внешности, но обрадовавшись тому, что глаз остался на месте и даже что-то видит, я двинулась к думе. Надо сказать, что дорога туда от метро только одна. По обе стороны – всякие закрытые заводы-рестораны, дома стеной и хрен обойдешь. Да и обходить-то не надо – дорога прямая, перекресток со светофором посередине пути, небольшая горка и вот оно – заветное здание. А то место, где светофор зовется в народе «пять углов», потому что там 5 улиц. Единственный косяк – что эти улицы к этому светофору спускаются, то есть светофор как бы в яме находится, то есть во время сильного дождя там самая большая лужа.
Про эту лужу ходили легенды. Вроде как однажды, несколько лет назад там утонул Жигуль и его до сих пор не нашли. Водитель с горя повесился на светофоре, а по ночам его приведение пускает в этой луже пузыри и пытается достать машину. Я конечно в это не верила нифига, тем более, что когда дождей не было – не было и лужи. Но когда увидела – КАКАЯ это была лужа, стало не по себе. Ни у кого на свете не повернется язык назвать ЭТО – лужей. Озеро, море, океан! На середине дороги в свободное плавание к берегам Южных морей отправился мусорный бак с сидящей на его крышке облезшей котярой (из тех, что не прошли кастинг к Ною). Котяра оглушительно вопил, призывая на помощь, но его игнорировали. Водители обреченно вычерпывали воду из багажников своих авто и карманов своих пиджаков. Троллейбус потерял рога и остановился. Водила вылез поправить положение, схватился мокрыми перчатками за рога и мелко трясся, контактируя с током. Вокруг сыпались искры и пахло жареным.
Сжав зубы и задрав повыше юбку, я стала медленно шагать в сторону думы. Становилось все глубже. Юбка задиралась все выше. Дождь вспомнил свои обязанности и увеличил количество подаваемой воды. Вспомнился «Водный мир» с Кевином Костнером, и сердце тоскливо сжалось при слове «земля»… Передо мной девочка споткнулась и с головой скрылась в бурлящем потоке. Ну, думаю, пипец. Ничего, аккуратненько зацепилась за какого-то мужчину, юбку повыше задрала и прошла почти без потерь. Обрадовалась - до светофора еще метров пять, а там уже и повыше будет и офис. Хуюшки. На всех парах мимо нас прорулила нива, которой было похрен на глубину местного моря. Водила давил на газ, что есть мочи, играя в формулу один, оставляя за собой пенистый след, как за Титаником. Разница в том, что Титаник потонул, а нива скрылась за поворотом. А мы стояли как загипнотизированные кролики и смотрели на волну, которая образовалась от движения ацкого автомобиля, и со скоростью света приближалась к нам. Бежать было некуда. Волна мягко обняла за плечи и отступила, оставив грязные разводы, фантики от конфет и окурки на белой маечке
К двери босса я подошла ровно в 9:00. Как куранты, прям. Вежливо стучу в дверь, захожу в кабинет, стараясь не замечать округлившиеся глаза начальника. «Знаю, дорогой, что я неотразима» – говорю про себя. Кладу ему на стол бесформенную мокрую кучку чего-то белого, в прошлой жизни бывшего отчетами о моем нелегком труде на предприятии, и сажусь на стул. «Здрасте»,- говорю, - «У меня собеседование назначено было». Старый козел молчит.
Я жду.
Он молчит.
Я жду еще.
Результат тот же - уставился куда-то в космическое пространство, головой покачивает слегка и молчит. Тут я догадалась за взглядом его проследить. На юбку мою пялится, сцука. А она от дождя промокла вся насквозь, и через белую ткань просвечивают счастливые бабушкины трусы в горошек.
Как вы думаете, меня повысили?