Нет ничего чище дружбы
С Маши я всегда немного хуел. За давностью лет не помню, как так получилось, но сексоваться с Машей нам вечно не удавалось, несмотря на взаимную тягу к совокуплению. Обычно мы напивались гораздо быстрей, чем переходили к стадии петтинга. А там, в синем тумане, я вечно натыкался хуем на какие-то зыбкие формы без конкретных очертаний и никак в Машу не попадал. И Маша, находясь примерно в том же состоянии, вечно натыкалась на гениталии, не имеющие ко мне решительно никакого отношения. Так мы "стали друзьями".
Честно говоря, внутри меня к тому же жил некий червячок сомнения: хочу ли я все-таки совокупиться с Машей или то - злой морок? С одной стороны, у Маши были зачетнейшие буфера номера этак четвертого и тело, выпестованное долгими танцевальными тренировками. Смотреть на Машу было приятно. С другой стороны, машин папа все время сидел в тюрьме, мама употребляла разные опасные алкогольсодержащие смеси, а Маша вечно стремилась замуж. Надо сказать, стремилась она удачно, поскольку за не очень долгий период нашего знакомства ей удалось обрачеваться и развестись аж два раза. А вот уж брачеваться с Машей мне совершенно не хотелось. Я был принципиально несерьезен в вопросе блять "построения отношений", как это модно сейчас говорить в молодежных кругах. Поэтому мы просто бухали дружили. Хотя нас, почему-то считали не кем-то, а прямо-таки любовниками
Один из машиных мужей прямо до истерики доходил в приступах ревности. Я пытался ему доказать, что в таком состоянии я не способен не то, что выебать Машу, а даже просто отличить ее от дверного проема... Да хуй-то там. Его контраргумент был не лишен убедительности - он справедливо утверждал, что именно в этом состоянии я перетрахал всех машиных подружек и их ближайших родственниц. Что ж... Доля истины в этом была. Приходилось напиваться демонстративно.
Была еще одна проблемка. Маша очень любила девушек. Раз пятнадцать она смотрела на меня сквозь стакан и говорила: "Моя бы воля - я бы только с девчонками. Но выходит редко, а мужики всегда под рукой. Вот и приходится". Стриглась она коротко и вела себя иногда довольно жестко. А я как-то не очень тяготел к розовому спектру человечества (как, впрочем, и сейчас). И это укрепляло нашу... э-э-э... дружбу, в ущерб половым игрищам между нами.
Но тогдашний машин муж никак не хотел меня понять. В один период времени он придумал себе забаву - искать нас с Машей по всей хате, чтобы застать за жывотным сексом. Его не очень убеждал тот факт, что в этот момент я мог лежать бухой под столом или довольно громко играть на гитаре и петь, а Маша в этот момент могла готовить некую пищу или подпевать нашему нестройному хору. Вероятно, у него - как у любого рыбака или охотника - выработалась тяга получать кайф от процесса вне зависимости от полученного результата.
...В тот раз компания подобралась довольно большая. Я вполз в хату, обозрел творившийся беспредел и промычал: "Кто все эти люди?". Я страшно любил хозяйку дома, ее сестер и подружек, но количество гостей, набившихся в пятнадцатиметровую полуторку меня смущало. Человек пятьдесят орали песни и радостно пили за какой-то пролетарский праздник. Через полчаса я был уже в дозе, и машин муж, как водится, незамедлительно начал меня "искать".
И тут надо сделать отступление. В кругу бухавших присутствовала одна Блондинка по имени, допустим, Феодора. Работала она честным бухгалтером. И как всякий честный бухгалтер работала она практически все время, с утра до ночи без выходных. Парня у нее прижучила прокуратура, все-таки отправив мальчонку в армию, а шанса встретить другого чувака у нее попросту не было: работа сжирала все свободное время. Выглядела же Феодора вполне достойно: ровные некороткие ноги, аккуратная грудь и вполне так себе жопка, в общем, нормальная Блондинка. Стоит ли говорить, что чем больше я пил, тем сильней она мне нравилась? Беспощадный закон синего тумана действовал с убийственной четкостью. В то время, как машин муж, пылая сливовыми очами, изображал из себя ебанутого Отелло, рыская по всем пятнадцати квадратным метрам квартирки, я усиленно подкатывал к бухгалтеру опухшие от вожделения яйца. Но Феодора только прихлебывала водчонку, как птичка, и грустно исповедывалась мне в невыносимой тяжести офисного быта. Глаза ее были полны неистовой печали.
Я пошел немного сблевать, чтобы чутка придти в себя, а когда вернулся, на месте Феодоры уже пребывал тоскливый Отелло. Я сел напротив и спросил: "Ну теперь-то ты меня видишь? Вот он я. Перед тобой. Прямо. Ты куда девушку девал, паразит?!". В ответ я выслушал длиннющий монолог о любви, ревности и предательстве, достойный новых русских сериалов. "Блять", только и смог ответить я и поцеловал его в начинающую лысеть макушку. Отелло все не унимался. Ему хотелось излить душу. И он сделал это весьма удачно - я чуть носом спьяну не захлюпал. Я пообещал никогда не ебать Машу, ни пьяную, ни трезвую, никуда и ни за что. Ни за какие коврижки, ни за тридцать сребренников и даже ни за сорок. Я пообещал ему не ебать Машу, даже если меня будут пытать сепаратисты, похитившие нас с Машей, чтобы снять ужасный порнофильм. Я пообещал ему не ебать Машу, даже если произойдет все, чего мы так боимся и Землю захватят толпы живых мертвецов, по улицам начнут маршировать марсиане, а мы с Машей останемся последними людьми на Земле. Я твердо заявил, что придерживаюсь идеологии воинствующего онанизма и мне претит мысль о реальном сексе с Машей. Я сказал, что даже хочу основать собственную религию, Свидетели Онана. Сошлись на том, что иногда - примерно раз в год-два - я могу думать о машиных буферах, когда дрочу, но не более. Так и быть.
Я разливался по древу стола мысью, как тот Боян, примерно в течение часа. Отелло на какой-то момент времени затих, я решил, что моих психотерапавтических усилий достаточно и отправился на поиски блондинки. Однако тут меня поймали под руки злые добрые люди, которым надо было срочно выпить, сказать тост, побазарить за жизнь, в общем... Они хотели дружить так же яростно, как я хотел засадить бухгалтеру. Но их было больше, и я сломался. К тому же, бухгалтер по всей видимости отправился домой. Или в лабаз за сигаретами, которых, как известно, вечно не хватает.
Тем временем Отелло, оторвав лицо от крышки стола обнаружил, что я снова исчез и он с диким криком снова принялся за свою любимую забаву - начал обыскивать помещение. На этот раз, он заметил, что дверь в ванную заперта, а в щели под нею горит свет. Обрадованный машин муж возопил "ага блять!" и начал ломать двери могучим юным плечом. Как обычно мой рок-н-ролльный крик над пьяной гитарой его нисколько не смутил. В конце концов, ему удалось содрать хлипенькую, почти фанерную дверь с петель и рухнуть на спину вместе с ней.
Нашим взорам представилась райская картина, мечта эротомана. Совершенно голая Маша сидела на краю ванны, запрокинув голову, а не менее голая блондинка-бухгалтер невнятно чавкала у нее между ног, закрывшись от окружающей действительности длинными высветленными локонами. "Какого хуя, Маша?! Что вы тут делаете?!" - заорал машин муж, видимо, вконец утратив разум, ибо даже имбецил, скорее всего, догадался бы о том, что именно делали девочки. Водка все-таки страшный яд для клеток мозга.
И тут случилось странное. Бухгалтер встала с колен, лицо ее выражало странную смесь брезгливости и муки, как у Лаокоона, перед смертью увидевшего дохлого ишака. С гримасой бесконечной усталости она подошла к охуевшему машиному мужу (сама Маша, вероятно, не собиралась возвращаться из эмпиреев на грешную землю, судя по ее лицу) и страшно спросила: "Да ты уймешься, блять? Ты уймешься когда-нибудь, сука? Ты дашь людям спокойно побыть? Блять!" и размеренно проговорив все эти невежливые слова, она размахнулась и сделала хорошую волейбольную подачу прямо в лоб юноши.
Машин муж летел красиво. Не соврать, метра два, и потом еще полметра ехал на жопе в угол. После чего раскрасневшаяся бухгалтер подняла дверь с пола и прислонила ее к косяку с той стороны, заботливо подоткнув полотенцем. За дверью снова зашумела вода и раздался глубокий машин стон.
"Ебать", - растерянно прошептал я, - "Не надо раздражать уставших девушек". А вы говорите "любо-о-овники"! Нет, нет и нет. Только чистая и непорочная дружба, неомраченная ничем, кроме синего тумана и снежного хруста под усталыми ногами, влекущими полночного алкаша в лабаз.
Комментариев: 9