— Ну что за люди нынче пошли! — в сердцах промолвил Людоед и отбросил обглоданную кость в кучу мусора. Сидящая в углу принцесса сжалась в комок и внимательно следила за ним. Этот мерзкий тип сожрал ее любимую игрушечную собачку, и принцесса твердо решила отомстить! Слуг, конечно, тоже было жалко, но что такое слуги? Все на одно лицо, ну кто их считает. А собачка — она одна.

— Раньше на костях было мясо! Мясо, ты понимаешь?! — продолжал стенать Людоед. — А теперь? Из этого, — тряс он берцовой косточкой третьего конюшего, — даже не сваришь нормального супа!

— Эх, вот двадцать лет назад, — продолжал Людоед, задумчиво грызя бедрышко старшей фрейлины, — люди были отзывчивее и питательнее. Правда, девочка?

— Угу, — сказала принцесса, задумчиво разглядывая утащенную со стола вилку. Вилка была размером с дом, и как теперь поднять ее с пола, а тем более воткнуть людоеду куда-нибудь в сердце (ну или хотя бы в пятку), принцесса абсолютно не представляла.

— Бывало, придешь в деревню, тебе сразу стол накрывают, самого толстого поселянина несут. «На, мол, батюшка, отведай! А мы пока тут к соседям сходим... По делам... А то самый богатый дом в деревне целых пять минут бесхозный стоит, глядишь, без нас все растащат».

— Угу, — сказала принцесса, точа большой столовый нож об удачно подвернувшийся камень. С ножом возникла та же проблема, что и с вилкой, и принцесса снова занялась поисками.

— Эх, а какие были принцессы! — сказал Людоед, поднимая за ворот платья Надежду и Опору трона. Принцесса была маленькая, тощая, все время крутилась, хмурилась, и иногда даже показывала язык. Людоед пощупал ее ребра пальцем и со вздохом опустил на пол. Принцесса злобно посмотрела на него и убежала в угол.

— Раньше принцессы были — вот это были принцессы. Упитанные, здоровые, кровь с молоком. С одного удара быка останавливали, а потом его же за обедом съедали. Такими красавицами отобедать было — одно удовольствие! Как желудочное, так и эстетическое! А теперь? — Он с укором посмотрел на добычу. Принцесса не отвечала. Из сломанного стула и Людоедовых подтяжек она сосредоточено делала рогатку.

— М-да, — подвел итог Людоед, доедая жаркое из филейной части пятой служанки. — Мельчает народец. Пора перебираться в более живые и интересные места. Например — в Америку! — радостно произнес он. — Вот где рай!

И упал. И умер. Принцесса подошла к его хладному телу и подняла косточку, которой только что, со снайперской точностью, запустила Людоеду между глаз. Затем она отколола букетик, пристегнутый к ее платью, и положила его у живота людоеда, примерно в том месте, где покоилась ее невинно убиенная игрушечная собачка.

Немного постояв и слизнув языком непрошенную слезу, принцесса радостно поскакала ко дворцу. На ужин давали макароны по-флотски, и она не хотела опоздать. Очень уж их любила.

(с) Евгений Каменецкий