В последнее время все чаще на глаза попадаются тексты с откровениями жен. Дескать, как им тяжело, они, бедные, пашут на работе, а потом еще и дома. А мужья их, сволочи такие, ни хрена не хотят сделать, чтобы хоть как-то помочь выбивающейся из сил жене. И что самое страшное, не только я эти тексты читаю. Их также читают малолетки, которые жизни не нюхали. Читают и о..евают: «ах как же действительно тяжела женская доля!» А почему? А потому что от мужиков таких текстов нет. Никто, например, не пишет, как за..ывается на работе, как непросто складываются отношения с начальством.
Да что там не пишет – далеко не каждая супруга в курсе, насколько тяжело ее мужу порой просто удержаться на занимаемой должности. Ведь с женщин на работе спрос горааааааздо меньше, нежели с мужчин. Женщину порой могут и пожалеть, на мелкие нарушения в виде опозданий или отказа задержаться по «производственной необходимости» (читай: «чтобы директор смог еще больше набить свою и без того толстую мошну») могут посмотреть сквозь пальцы, хамство могут списать на ПМС и т.д. и т.п.
С мужиками все иначе, ибо каждый руководитель всерьез убежден: работник должен думать и помнить о том, что ему (руководителю) надо набить мошну днем и ночью. Директор считает себя вправе вызвать к себе сотрудника не близко расположенного филиала (разумеется, после работы, а то вдруг хоть 5 минут не досидит, сука!) только за тем, что бы сказать ему размытую фразу типа «надо как-то сдвинуть дело с мертвой точки», блядь. Как будто телефона на подобную х.йню недостаточно.

Или директор вдруг может по своему усмотрению поменять правила игры во время игры: например, шел ты работать на одни условия (зарплата, обязанности, соцпакет), а на деле получаешь х@й с маслом – реальная зарплата ниже, с процентами проносят, соцпакет ваще по х@й, обязанности могут менять в процессе работы столько раз, сколько посчитают нужным. Я уж молчу про то, что КЗОТ у нас вообще нигде не соблюдается. А начальству пох@й – ты ОБЯЗАН этой работой ЖИТЬ – и 3.14здец.
А ты уже готов вновь все бросить, чтобы вновь начать все сначала в другом месте, но прекрасно знаешь по собственному опыту, что на поиски мало-мальски приличной работы уходит не неделя, и часто даже не месяц. А между тем семья хочет заглянуть в холодильник каждый день. Ребенку ведь не объяснишь, мол, извини, папу в очередной раз наебали, так что кушать ближайший месяц нечего, и еще переведем тебя пока что в другой детсад/школу/колледж, где платить надо копеечную госпошлину. Ребенок ведь ни в чем не виноват. Это взрослый может потерпеть. И терпит…
Терпит не только выебоны начальства, терпит пилящую без конца жену, которая возмущается по любому поводу и без оного. Как же, ведь она ТОЖЕ работает! А еще она отводит по средам ребенка в бассейн! А еще моет посуду! А еще стирает! Ах@еть! А тут такой весь из себя приходит и на диван – типа «я устал»! Сука! К ногтю, блядь! Насрать, что из тебя на работе всю душу вытрясли – ведь есть пиздатое обстоятельство: ОНА ТОЖЕ работает! Насрать, что ты в прошлом году все свои летние выходные и отпуск потратил на ремонт вашей квартиры, который был, кстати, по ее прихоти. Насрать, что ты проторчал три с половиной часа в пробке по дороге домой – это твои проблемы, езди на метро, там пробок нет. Ну и вообще НАСРАТЬ ей. На тебя.
Потому что ты уже давно не любимый человек, ты перестал им быть, когда у тебя начались первые проблемы. А может, ты им никогда и не был? Теперь уже это неважно. Ты – не он. И зачем она за тебя замуж вышла? Ведь говорили же подруги! Да и мать ее тоже свою долю нашептываний произвела на свет в свое время. Эх, надо было ей послушаться, жила бы сейчас припеваючи… Расцвела бы просто, блядь, без тебя-то.
И потом она идет к компьютеру и начинает строчить очередной пакостный текст про то, какой ты у нее мудак, и как давно она хочет от тебя уйти, и ведь ушла бы, если б не ребенок.
А тебе уже не хочется ей помогать. Тебе уже не хочется улыбаться нуворишу-начальнику. Ты уже из принципа не идешь проверить уроки у детей. Раз ты плохой, то сейчас ты им всем покажешь, НАСКОЛЬКО плох ты можешь быть. Хотя тебе и этого тоже не хочется. Как, впрочем, и искать новую работу. В тебе осталось сил только на то, чтобы развалиться с бутылкой пива на диване и бездумно уставиться в мелькающую картинку на экране телевизора. Ты оживляешься лишь когда видишь там красивую полуодетую женщину. Тайком бросаешь взгляд на располневшую и подурневшую в последнее время жену, и все проснувшееся было в твоем естестве, тает как снег на теплом капоте твоей машине, сиротливо приткнувшейся во дворе под окном…
И ты готов волком выть на луну, готов выбежать на улицу прямо так, в чем есть, сесть за руль, и ехать, ехать, ехать… Все равно куда. Лишь бы подальше. Но вместо этого ты пускаешь сигаретный дым в форточку в подъезде и тихонько звонишь с мобильника другу детства Ваське.
- Але? А Василия будьте добры… Как умер??? Инфаркт? Когда? Два года?? Извините…
Ты стоишь и куришь, и давишь слезы. Мужчины ведь не плачут. Им не положено.
- Але? Колян? Слушай, я тут Ваське позвонил, а он умер… Слышь, может встретимся завтра после работы? Пивка попьем. Помянем… Да ну ее на х@й. Я решил, я, наверное, разведусь. Да за@бало все. Ну завтра расскажу. Не можешь? Ну тогда мож послезавтра? А в субботу? На дачу? Дачник х@ев! Но как-нибудь все равно надо. Ну давай, созвонимся.
Ты выкуриваешь еще сигарету и возвращаешься в квартиру. Ты ничего ей не рассказываешь. У тебя даже мысли не возникает, чтобы рассказать ей, как ты одинок. Она уже выключила комп и легла. А у тебя не стоит. Ты идешь в ванную и вместо улыбающегося мальчишки видишь в зеркале чужое лицо взрослого мужика с тяжелыми морщинами на лбу и легкой проседью в волосах. Твой друг детства умер два года назад от инфаркта. Наверное, ему, как и тебе, тоже жилось несладко.
И ты с размаху бьешь в зеркало кулаком. Потом еще раз и еще. Не обращая внимания на кровь.