Эпиграф:
- Какой же русский не любит быстрой езды.
- Тот, на котором ездят.

Погода не заладилась с самого утра. Шел мелкий осенний дождь, как раз из таких, когда чувствуешь что мокро уже внутри тебя, но это больше от сырости. Свинцовые тучи, проплывая по небу, старались задеть верхние ветви деревьев. На улице правили бал серые тона.
Нас тогда уже называли курсантами. Хотя, какими к черту курсантами мы были. Так, последний год на военной кафедре. Скоро мы должны были выпускаться, и получив диплом и военный билет разлететься по работам. Но тогда нас еще бросали на укрепление обороноспособности страны. Вот и в тот день мы честно херачили на полигоне. Именно херачили, т.к. надо было проложить 200 метров силового кабеля. Кто знает, о чем идет речь, тот меня поймет. Для остальных скажу, что чертовски тяжелая штука этот кабель.
«Отцы-командиры» сразу после разъяснения фронта работ ушли с наших глаз долой в штаб, чтобы раздавить пару бутылочек горячительного. Тоже люди и не любят сырости. Уже много позже доводилось мне пить с военными, и я всегда удивлялся скорости, с которой протекает весь процесс. Как будто они боятся, что через пять минут атака, а на столе еще имеется полная тара.
В тот день они засели в штабе часа на четыре и, думаю, что выпито за это время было немало. Где-то на полпути к опорожнению стратегических запасов спиртного, решили некоторые из командного состава освежиться. Но, просто так выйти и подышать свежим воздухом неинтересно. Надо что бы ух-х-х, что бы дух захватывало. А какой же русский дух не любит быстрой езды? Полигон есть, машина тоже, и понеслось.
Вначале нас привлек рев двигателя, потом из-за угла выскочил белый жегуленок, лихо входя в боковой занос. Выровнявшись и набирая скорость, он понесся по дороге и на полном ходу влетел в лужу. Только лужа не зря была в том месте. Яму та лужа скрывала. Как в замедленном кино автомобиль оторвался от грунтовки, взмыл вверх. Оба офицера с выпученными от неожиданности глазами вцепились в то, до чего сумели дотянуться – водитель в руль, а его пассажир в водителя. После приземления ни о какой дальнейшей поездке речи идти не могло – машина подлежит долгому ремонту, а офицеры дополнительной заправкой спиртным, что бы снять пережитый стресс. Мы же после бесплатного ралли со вздохом вернулись к своим насущным проблемам – укладке кабеля.
После выполнения боевого «задания» мы расслабились. От дождя подальше устроились под мостоукладчиком, свалив в кучу наши вещи, и стали дожидаться своего командира. Он как чувствовал, что пора наведаться и к нам грешным. На горизонте замаячила фуражка, потом под ней сформировался и сам носитель головного убора. В носителе чувствовалась выслуга лет и приобретенный опыт. Даже после выпитого его походка была уверенной, твердой, и немножко строевой. Подойдя к нам и выслушав доклад взводного о проделанной работе, окинул наметанным глазом поле. Наметанный глаз сразу уловил беспорядок – наши сваленные в кучу вещи. Непорядок. Подняв один из зонтов, он спросил:
- Что это?
- Это вам, товарищ подполковник, - тут же отозвались мы.
Владелец зонта слегка растерялся, командир расплылся в доброй всепрощающей улыбке, вернул зонт и всех распустил по домам.