Друг детства ко мне вчера вечером приходил. Выпили с ним,
закусили, вышли на балкон покурить. Внизу во дворе детишки играют.

- Петя, домой! – громко позвала кого-то женщина, перегнувшись с балкона из дома напротив. На подъездной лавочке тусилась компания из четырех-пяти подростков. На зов женщины никто из них не
отозвался.

- Петька, я кому говорю – домой! – добавила мамаша визгливых тонов в свой зовущий голос.
– Ужин стынет!

- Щас, - недовольно пробурчал пацанчик в зеленых шортах и желтой бейсболке. Он лениво сполз с лавки, по-взрослому ударил каждого из приятелей ладошкой по ладошке и вперевалку вошел в подъезд.

Мама его с довольным видом скрылась в квартире.

- А я с младых, можно сказать, ногтей приучился вовремя, минута в минуту, приходить вечерами домой, - улыбнувшись, неожиданно сказал Владик. – Бабушка приучила.

- Че, в угол ставила? – полюбопытствовал я.

- Если бы! - вздохнул Владик. – Ты же помнишь мою покойную бабушку?

Мы жили в одном райцентре, по соседству, и я переехал с родителями в город, когда был еще пацаном. Владик же, когда встал взрослым и наезжал в город по делам, никогда не забывал
навестить меня, как вот сегодня.

- Она у тебя вроде казашка была? – вспомнил я Владикову
бабушку, всегда ходившую с покрытым белым платком головой в длинном, до пят, зеленом платье, и
по-русски говорившую хотя и бойко, но с непередаваемым акцентом. Например, она
говорила не «шофёр», а «шопЕр» (то есть букву «ф» выговаривала как «п»). Не
давалась Магрипе-апа почему-то и буква
«в», она из ее уст звучала как «б». Меня она, например, называла Болёдя (то
есть – Володя).

- Ага, - подтвердил Владик. – Казашка. А дед хохол.

Подумал и зачем-то добавил:

- А другая бабка, с папкиной стороны, была немкой. А дед ее, то есть муж,
русский... А дальше уже все пошли писаться русскими.

Владик внешне пошел в свою бабку-казашку: темноволосый, скуластый, с прищуренными глазами. Но более русского по характеру, повадкам – короче, ментальностью своей, - чем он я не знал. Впрочем, я никогда не задумывался о его национальности, как и он, полагаю, о моей. У нас был общий двор, общая компания, общие игры, а больше нам ничего и не нужно было. И когда наша семья переехала в город, мне очень не хватало той нашей развеселой компании, и в первую очередь Владислава, с которым мы крепко дружили до пятого класса.

- Однажды мои родители на несколько дней уехали на свадебный той к родственникам с казахской стороны, - прикурив новую сигарету, продолжил между тем свой рассказ мой взрослый уже друг детства. - Дело было в сентябре, учебный год уже начался, так что дома остались я и бабушка
Магрипа, которой поручили присматривать за мной.

И вот я в первый же день заигрался у нас во дворе с пацанами (ты уже в городе жил), и забыл, что надо идти на ужин.

А бабушка раз вышла на балкон, молча махнула мне рукой, чтобы я шел, два махнула. А я ноль внимания. И тогда бабуля как гаркнет на весь двор:

- Блядик, иди кушить домой! Кушить стынет! Бляяядик,
домооой!

Боже ты мой, ты бы слышал, как ржали пацаны, когда поняли, кого это зовут домой, так как я помчался в подъезд как ошпаренный, лишь бы бабушка замолчала! И как мне пришлось биться потом с некоторыми из пацанов, чтобы они перестали называть меня Блядиком. И все эти три дня, пока не было родителей, я на ужин был как штык. Да и после старался не опаздывать, потому как родаки, раскусив ситуацию, посылали на балкон звать меня со двора именно бабулю…

Отсмеявшись, я приобнял Владислава за плечи:

- Ну что, дорогой мой…

- Только попробуй передразнить мою незабвенную бабушку, убью! – тут же перебил меня друг детства.

-…Дорогой мой Владислав, пошли за стол! – продолжил я. – У меня родился тост: за наших милых бабушек.

- Это можно, - облегченно вздохнул Владик. – Пошли!

- Слушай, а она не пробовала тебя называть не укороченным, а
полным именем? – невинно спросил я, когда мы выпили еще по граммулечке.

- Это как? Блядислябом, что ли? – обиженно переспросил Владик.
Первым под стол пополз я…