С лицом измученным и серым, 
На белой смятой простыне, 
Как жертва бешеной холеры 
Лежит коленками к стене. 
Протяжно стонет, как при родах, 
Трясется градусник в руках. 
Вся скорбь еврейского народа 
Застыла в суженных зрачках. 
По волевому подбородку 
Струится пенная слюна. 
Он шепчет жалобно и робко: 
"Как ты с детьми теперь одна?.." 
В квартире стихли разговоры, 
Ночник горит едва-едва. 
Темно... опущены все шторы... 
У мужа тридцать семь и два.





