Посадил дед репку. Выросла репка большая пребольшая. Тянет дед репку, а вытянуть не может.
Позвал бабку. Бабка за дедку, дедка за репку. Тянут потянут — вытянуть на могут.
Позвали внучку. Внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку. Тянут потянут — вытянуть на могут.
Позвали Жучку. Жучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку. Тянут потянут — вытянуть на могут.
Позвали кошку. Кошка за Жучку, Жучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку. Тянут потянут — вытянуть на могут.
Позвали мышку. Мышка за кошку, кошка за Жучку, Жучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку.
Тянут-потяяяянут.... и разорвали Жучку нахрен!

Несмотря на многочисленные исследования, никто толком не знает, отчего начинаются роды. Известна цепочка гормонов, влияющих друг на друга, но наука пожимает плечами и краснеет, когда у нее спрашивают, какой фактор снижает уровень прогестерона, первого гормона в этой цепи. Ученые просиживают в лабораториях десятки лет, тратят огромные деньги на покупку новейших приборов, проводят ежемесячные конференции, но никто в нашем огромном мире не в состоянии дать ответ на такой, казалось бы, легкий вопрос.

Кроме меня. Я знаю. Я скажу вам, и вы тоже будете знать.

Ответ до нелепости прост - скука.

Понимаете, у зародыша развивается мозг, и в конце-концов он понимает, насколько ему скучно. В одиноком темном пространстве. И, чтобы не сойти с ума, он решает вылезти наружу. Недоношенные дети понимают это раньше.Ходят слухи, что средний уровень IQ у недоношенных детей выше, чем у рожденных в нужный срок. И это вполне логично.

Для того, чтобы понять этот элементарный факт, не нужны приборы. Нужно просто один раз в жизни съездить на рыбалку.

Рыбачить – это скучно. Очень скучно. Безумно скучно. Теперь напишите слово «скучно» тысячу раз. Заглавными буквами, толстым шрифтом и обязательно красным фломастером. И тогда, может быть, тогда вы поймете, как чувствует себя зародыш.
И как я чувствовала себя на рыбалке.

Муж с Лешей, не двигаясь и не разговаривая, стояли по колено в воде и немигающими глазами, как африканские кобры, смотрели на свои поплавки. Я бродила по берегу и собирала красивые камушки. Затем выбрасывала и собирала снова. Коты ласково улыбались мне из кустов, пытаясь меня приручить. На верхних ветвях щебетали птицы мышиного оттенка с хитрыми глазами. Мне хотелось кидать в них свои красивые камни.

Как раз, когда я подкрадывалась к кустам, с целью залезть на них и ободрать хвост особенно жирной птичке, муж тихо позвал: «Лен, иди помоги». Я? Помочь? Хо-хо! Да я! Я горы сверну, только дайте порыбачить!
Я рысцой подбежала к мужу. И услышала ужасное. Думаю, действительно любящий муж никогда не предложит такое своей супруге. Он сказал: «Садись на кастрюлю. Будешь нанизывать червяков, чтобы мы из воды не выходили».

Я взволновалась, плюхнулась на кастрюлю и посмотрела на банку с червяками. Червяки хмуро уставились на меня. Во взгляде их читалось: «Откроешь крышку – затопчем нафиг». У меня пересохло во рту. Дрожащими пальцами я подняла банку. Червяки нервно заходили по кругу. Я начала высматривать самую флегматичную, желательно дохлую, особь. Такая нашлась на дне банки. Там она обессиленно лежала, дрябло-жирная, судорожно подергивая хвостом (или головой), чем-то неуловимым напоминая мою классную руководительницу Нину Феофановну.

Муж объявил: «Запускай червяка», и перед моим грустным носом замаячил поплавок.
Я открыла банку. Червяки незамедлительно стали высовывать из нее головы и заинтересованно оглядываться. Я поднесла леску с крючком поближе и ободряюще прошептала: «Ну, налезайте». Червяки тупо ухмылялись и местами начали выползать из банки. Вспомнив, как ведут себя боевики в «Эффекте страха», я зажмурила глаза и засунула в банку два самых тонких пальца. Было скользко и противно, но нужно было доказать свою принадлежность к рыбачьему клану. Я добралась до Нины Феофановны и вцепилась в нее.
То ли я схватила не того червяка, то ли Нина Феофановна проснулась, но она начала вырываться и извиваться. Я сжала пальцы покрепче и потащила преподавательницу вверх.

И что вы думаете? Эта подлая червячатина сумела меня опозорить, хотя счастье было так близко! Прямо перед выходом в свет Нина Феофановна нагло разделилась на две части, оставив между моими пальцами извивающийся хвост. А, может, голову.

Очень тонким сопрано я сказала: «И-и-и-и!..» и бросила половину Нины Феофановны на землю. Затем, совершенно не владея собой, я кинула в нее банкой. Которая разбилась.
Освобожденные червяки, вне себя от радости, побежали закапываться в камни.

На звон разбивающегося стекла подоспел муж. К счастью, его эмоции были скованы комбинацией недосыпа плюс похмелье. Он молча собрал червяков в кулак и забросил их в коробку от свинины.

Я набралась храбрости и спросила супруга, как рыбак рыбака, когда он даст мне немножкко половить самой.

И вот – долгожданный момент. Я стою на берегу, оттопырив зад, как беременная морская свинка, а муж, благоразумно отошедший метра на три назад, кричит: «Забрасывай».

Я почему-то вспомнила серию «Ну погоди», в которой крючок зацепился за волчьи штаны, тот махнул удочкой и полетел в озеро. Этого мне еще не хватало! Обеими руками я задрала спиннинг в открытый космос и развернулась, чтобы проверить местонахождение крючка. Сзади стоял муж с нецензурным вырадением лица. Это придало мне сил. Я прошептала волшебное «Кий-я» и взмахнула удочкой.

В следущий момент случилось что-то непонятное. Со свистом пролетев над моей головой, удочка дернулась, от нее оторвалась какая-то деталь и плюхнулась в середину озера. На леске остался только поплавок, а под ним – позорная пустота. Для телепузиков – там должны быть червяк и грузило.

Муж моргнул и спросил: «Как ты это сделала?». «Не знаю», - растерялась я, и заверила: «Но больше не буду».

Муж, пыхтя и чертыхаясь, присобачил новое грузило, закрепив узел зубами.

Вы будете смеяться, но они опять улетели. Мне даже показалось, что червяк, обдуваемый свежим ветерком, зажмуривал при этом глаза и весело кричал «Уи-и-и!..».
Муж не смеялся. Он попросил показать ему, чем именно я держу удочку и как размахиваю. Потом он сказал, что он в последний раз нанизывает мне червяков, потому что ему мерещится, что они сами стараются вылезти из банки и нанизаться на крючок.

Я махнула в третий раз.
Я вам честно говорю. Поверьте мне, пожалуйста. В моим рассказах есть немного творческого воображения, но это не оно. Придумать такое просто невозможно.
Третье грузило тоже оторвалось и улетело вместе со своим червяком.

Ледяным тоном, сдерживая истерику, муж поинтересовался, правильно ли я поняла концепт рыбалки. Может, я ошибочно решила, что рыбу следует забивать ударами грузила по голове? Затем он совершенно серьезно предупредил, что за следущим грузилом в озеро полечу я, чтобы собирать там убиенную рыбу.
Я не умею плавать. Честным взглядом уткнувшись в бешеные глаза мужа, я предложила компромисс: удочку забросит он, но держать ее и вытаскивать добычу буду я. В том, что добыча будет, я не сомневалась.
Я уверенно уселась на кастрюлю и уставилась на поплавок.

Пришли два пожилых араба и расположились недалеко от нас. Своим веселым громким басом они распугали всю нашу рыбу. Тогда она перешла к ним. Как бы между делом, смуглые рожи одну за другой выуживали огромных блестящих сомов. Мы с завистью следили за ними.

Прошло полчаса. Добычи не было. Глаза слезились. Пять расплывающихся поплавков мерно покачивались на волнах. Попа постепенно принимала форму кастрюли. Я пыталась вспомнить, что именно преподавала Нина Феофановна.
Внезапно поплавки синхронно исчезли. Я моргнула и заорала: «Клюё-ё-ёт!». Сзади раздался громовой рык: «Тяни-и-и!».
Я потянула. Рыба не давалась. Я потянула сильнее. Наверное, рыба вцепилась в корягу, потому что поплавок не вылезал.
Потом тянул муж. Затем Леша. Муж за Лешу. Опять я.

Кончилась вся эта репка тем, что удочка разломалась по швам. К счастью, сломал ее именно муж.

Все, все, закругляюсь.
Чтобы не писать еще одну часть, я не расскажу вам, как муж нырял за поплавком, а потом вытирался об матрац, потому что полотенце мы тоже забыли дома. Как арабы из жалости подарили нам самых мелких рыбок. Как мы битый час пытались выехать по крутой горке, подниматься по которой оказалось намного тяжелее, чем спускаться. Как выхлопная труба нашего «Типа» Фиата, зацепившись при подъеме за какую-то выебоину, без предупреждения отвалилась на полпути. Как уже по дороге домой я заметила, что по цвету напоминаю спелый баклажан, и муж мазал меня дома холодной сметаной.
Впрочем, последний факт мы запечатлили для потомства. Чтобы оно никогда и ни за что не соглашалось ехать на рыбалку!..